МИФЫ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ. Герман Назаров

Назаров Г.А.

Н 19 Мифы советской эпохи / Герман Алексеевич Назаров.

— М.: Алгоритм, 2007. — 368 с., ил. — (Оклеветанная Русь).

Герман Назаров — инженер-ракетчик, журналист, исследователь рос­сийской истории XX века. На основании архивных документов разоблачает исторические мифы, восстанавливает «белые пятна», образовавшиеся в ре­зультате партийной цензуры, причем не только коммунистической, но и пост­советского периода: от восстания на броненосце «Потемкин» до трагедии на атомном ракетоносце «Курск».

ОТ АВТОРА

Толчком к рождению этой книги послужили события более чем двадцатилетней давности.

После окончания в 1965 году МВТУ имени Н.Э. Баумана я был направлен на одно из оборонных предприятий, где еще с 1964 года работал над дипломным проектом. Наотрез отказавшись от конструкторской деятельности, я решил пойти по пути исследования — испытания объектов воен­ной техники. Сначала занимался испытаниями торпедных аппаратов и морских пусковых установок для крылатых ра­кет конструкции В.Н. Челомея. А затем был перераспределен на предприятие Министерства общего машиностроения, где мне пришлось столкнуться с «живыми» конструкциями ра­кет различных КБ.

Расширению моего инженерного кругозора способство­вало то обстоятельство, что мне часто приходилось выез­жать на ракетные полигоны, в воинские части, где проводи­лось техническое обслуживание боевых ракетных комплек­сов, стоявших на вооружении и установка новых ракет на боевое дежурство. Это были ракеты конструкции М.К. Ян­геля и В.Н. Челомея. Я гордился тем, что моя подпись вместе с подписями других специалистов стояла в актах государс­твенной комиссии о приемке данного ракетного комплекса в эксплуатацию. В этой работе, общаясь с широким кругом различных специалистов, я стал ориентироваться в смеж­ных областях ракетной техники.

 Как-то, уже работая в НИИ, на территории которого на­ходился Центр управления полетами космических аппара­тов, я познакомился с известным в ракетных кругах главным конструктором ракетных двигателей академиком В.П. Глуш­ко. Он тогда принес к нам в институт на рецензию энцикло­педию «Космонавтика». Она была небольшой по объему, по­этому называлась «маленькой энциклопедией». Верстка книги побывала у разных специалистов, каждый из которых сделал свои замечания. Свои замечания сделал и я. Через не­сколько дней меня вызвали к директору НИИ, который ска­зал, что В.П. Глушко просит откомандировать меня на две недели в его распоряжение.

Предстояло устранить замеченные неточности и ошиб­ки, притом в кратчайший срок, так как книга была уже свер­стана. Но главное — в этой работе мне пришлось ближе поз­накомиться не только с В.П. Глушко, но и с другими главными конструкторами — соратниками С.П. Королева. Подобная книга была первой не только в нашей стране, но и в мире.

В середине 70-х годов уже прошлого века у В.П. Глушко возникла идея создания большой энциклопедии «Космо­навтика», и он обратился ко мне с предложением войти в со­став авторского коллектива, затем возглавить эту работу. Совмещать основную работу в НИИ с подготовкой энцик­лопедии было трудно. Поэтому, по просьбе Глушко, я был переведен в издательство «Советская энциклопедия», на базе которого и создавалась «Космонавтика». Работа была не такая уж простая. Предстояло собрать воедино все сведе­ния о ракетах и космических аппаратах, когда-либо летав­ших в космос. Притом не только наших, но и зарубежных. Необходимо было дать сведения не только о ракетах, но и о двигателях, системах управления, системах жизнеобеспече­ния космических кораблей, скафандрах, космодромах и т.д. Не разглашая при этом государственной тайны. Тогда с этим делом у нас было очень строго. Каждая статья проходила не только большой цикл согласований в различных ведомствах, но и строжайшую цензуру.

Несмотря на это, вдруг — неожиданно для всех нас, чле­нов редколлегии и специалистов, — представитель Главлита (Государственного комитета по охране тайн в печати), в на­рушение своей же инструкции потребовал визу на всю кни­гу. И «Космонавтику» послали в ЦНИИМАШ Министерства общего машиностроения. Вместо того, чтобы дать заключе­ние о том, что книга не содержит секретных сведений, работ­ники этого НИИ под видом имеющихся якобы ошибок, за­претили книгу к изданию. Началась неслыханная по своим масштабам волокита, в которую были втянуты не только не­сколько ведомств, но и Генеральный штаб Советской Армии, КГБ, ЦК, Верховный Совет СССР.

Эта группа малограмотных инженеров отраслевого ин­ститута оказалась сильнее, чем вся система советской влас­ти. У некоторых из них даже не было инженерного образо­вания. Сто специалистов — авторов энциклопедии — об­ратились в КГБ. В ответ началась травля. Специалистов стали вызывать на допросы в КГБ. Этим активно занимался Н.А. Шам. Этот чекист, когда началась перестройка, был вы­двинут на пост Председателя КГБ РСФСР изменниками ро­дины — демократами. Слава Богу, не удалось ему возглавить это протухшее насквозь ведомство. Вслед за ним скоропос­тижно ушел из жизни и секретарь парткома КГБ.

Шесть известнейших в стране ученых, академиков, Героев Социалистического Труда, обращаются с письмом к секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину, в котором просят уско­рить выход энциклопедии. Но секретарь ЦК оказался не на высоте. Вместо того, чтобы положить конец волоките и ре­шить вопрос по существу, он перепоручает его аж шести ми­нистерствам. Как будто министрам больше нечем заниматься, как только издавать книгу. Никто не ожидал, что такую глупость мог совершить человек, стоящий на вершине пар­тийной структуры. Партийная система к тому времени име­ла большие изъяны. Оказалось, что, находясь в руководстве страной, партийные функционеры даже такого ранга, как Зимянин, не могли решить такого простого вопроса.

Поручение Зимянина шести министрам каким-то уди­вительным образом попало к этим же людишкам из ЦНИИМАШ. Они от собственного имени сварганили «от­вет» Зимянину. Подписи шести министров воспроизвели с помощью ксерокса и послали в главный идеологический ор­ган ЦК КПСС журнал «Коммунист», видимо надеясь, что оно оттуда попадет к Зимянину. Но главный редактор журна­ла Р.И. Косолапов, не получавший никогда подобных писем, направил письмо на экспертизу в Институт судебных экс­пертиз. А, получив экспертное заключение, из которого следо­вало, что совершен подлог, переправил его в Комитет партий­ного контроля (КПК) при ЦК КПСС. Первый заместитель председателя КПК И.С. Густов, оказавшийся принципиаль­ным коммунистом, положил конец всей этой волоките.

При разбирательстве выяснилось, что сотрудники ЦНИИМАШ, взявшие на себя роль и экспертов и цензоров, на протяжении многих лет действовали незаконно. Ни один директивный орган не давал им право подвергать цензуре все материалы по космонавтике. Этим правом в нарушении существующих тогда законов наделил их начальник — ди­ректор ЦНИИМАШ Ю.А. Мозжорин. И они безраздельно стали господствовать в печати. Нужным авторам — разре­шать, неугодным — запрещать. Нам намекали, что если бы мы включили этих «цензоров» в соавторы, то книга давно бы вышла.

Но самое интересное было потом. В январе 1986 года, в преддверии XXVI съезда КПСС, в издательстве «Советская энциклопедия» подводились итоги работы за прошедший 1985 год. К этому времени «Космонавтика» увидела свет. Многие газеты и журналы поместили на своих страницах рецензии. Такого количества откликов на книгу история еще не знала: «Известия», «Красная Звезда», «Московская правда», «Социалистическая индустрия», «Наука и жизнь», «Земля и Вселенная», «Знание-сила», «Коммунист», «Труд» и т. д.

Я выступил с коротким докладом, в котором подверг резкой критике руководство издательства, в частности директора издательства В.Г. Панова, заместителя главного редактора А.А. Гусева и тогдашнего секретаря партбюро А.П. Горкина, которые своим бездействием способствовали тому, что готовый набор книги два года лежал в типографии без движения. На этом собрании, которое не являлось пар­тийным, без заведения партийного дела, я был исключен из партии, а через неделю уволен с работы. Виновным в за­держке выпуска книги оказались не руководство издатель­ства и высокопоставленные лица Госкомиздата, а я.

Оказавшись безработным, я глубоко задумался над тем, почему я, столько лет отдавший служению Родине и партии, в которой состоял почти 30 лет, вдруг оказался никому не нужным, изгоем общества. Делать было нечего, на работу никто не брал как исключенного из КПСС. Самое большее, что мне предлагали в комиссии по трудоустройству — это приемщик стеклотары и мойщик троллейбусов в местном троллейбусном парке. Большее мне, оказалось, нельзя было доверять. В 1937-м эти «товарищи коммунисты» давно бы меня кокнули. Но никто не знал, куда все повернется.

Чтобы разобраться в случившемся со мной, я начал чи­тать сочинения Ленина, Сталина, Плеханова и других пар­тийных деятелей. И чем больше я читал классиков марксиз­ма-ленинизма, тем больше открывались мои глаза. Я понял, что меня всю жизнь обманывали. На собраниях говорили одно, а в жизни делали совсем другое. Это другое — тайная подрывная деятельность против своего собственного госу­дарства. В то время, как народ костьми ложился, чтобы вы­полнить очередной пятилетний план, партийная верхушка готовилась прибрать к своим рукам плоды труда миллионов людей. Можно ли было нам, рядовым коммунистам, пред­ставить, что члены Политбюро окажутся завербованными американской разведкой?!

Дальнейшим толчком к переоценке прошлого послужи­ла дискуссия, развернувшаяся в конце 1980-х вокруг вопро­са, кто же в действительности изобрел «Катюшу». Почти од­новременно появились статьи на эту тему в журналах «Огонек», «Наука и жизнь», «Изобретатель и рационализа­тор» и других изданиях. К этому добавился и Указ, подпи­санный М.С. Горбачевым, о присуждении звания Героя Социалистического Труда посмертно лицам, якобы создав­шим «Катюшу». Смехотворность содержания Указа заклю­чалась в том, что перечисленные в Указе лица никакого от­ношения к созданию «Катюши» не имели, а во-вторых, они умерли до того, как это звание было учреждено.

Историей «Катюши» я специально не занимался, но знал, что заявку на изобретение основы — снаряда — еще в 1916 году подал русский офицер, полковник И.П. Граве. Я на­писал в спорящие друг с другом издания свои отклики. От­вет пришел только из редакции журнала «Изобретатель и рационализатор». Заместитель главного редактора журна­ла И.Э. Чутко предложил мне исследовать этот вопрос и оформил мне командировку в Ленинград, где жил и работал И.П. Граве. Предстояло выяснить, получил ли Граве патент на свое изобретение. Если да, то любые споры становились бессмысленными.

Вскоре мои поиски увенчались успехом. Действительно, бывшему полковнику царской армии уже при Советской власти, в 1926 году, был выдан патент. Но имя Граве тщатель­но вытравливалось из нашей истории. Именно в связи с вы­дачей патента. Помимо исследования чисто технических вопросов изобретения, я заинтересовался судьбой этого че­ловека и выяснением причин, почему никто из тогдашнего руководства Красной Армии не обратил внимания на пред­ложение Граве. И увидел, что к власти в 1917 году пришли никчемные люди, не умеющие не только управлять государс­твом, но вообще некомпетентные в любом вопросе. У власти оказались люди, умеющие делать только революции. Так я, не занимаясь политикой, вышел на политических деятелей СССР, которые, мечтая о мировой революции, тормозили развитие государства. Я вплотную стал заниматься истори­ей Октябрьской революции и ее деятелей.

Статья о Граве была опубликована в двух номерах жур­нала «Изобретатель и рационализатор» за 1988 год. К этому времени после вмешательства КПК при ЦК КПСС я был восстановлен в партии, а по решению Верховного суда РСФСР был восстановлен на работе. Калининский райком партии Москвы тогда возглавлял Рудаков — весьма бес­принципная личность. Он был из той ельцинской гвардии, которая пришла на смену старым партийцам. Москвичам-коммунистам было хорошо известно, как пришелец из Свердловска Б.Н. Ельцин громил московские райкомы. Тогда, без особого разбирательства, из партии было исклю­чено немало честных коммунистов.

Со мной у Рудакова получился казус. Он был уверен, что я не «воскресну», и уничтожил мой партбилет и учетную карточку. Как он заявил членам райкома при слушании мое­го дела об исключении меня из партии, моего исключения требовали аж три заведующих отделами ЦК: оборонного, административного и отдела пропаганды. Но когда я пришел за получением партбилета, мне выдали совершенно новенький партбилет, еще пахнущий типографской краской. В нем значилось, что я вступил в партию не в 1959 году, а в 1987. Возмутившись, я обратился в Московский горком партии. Год ждал ответа. Тогда я написал М.С. Горбачеву письмо, в котором открыто сказал, что с ним в партии я больше не хочу быть. Запаковал партбилет в конверт и отнес в при­емную КГБ, надеясь, что так оно быстрее дойдет до адресата. Я окончательно понял, что я партии не нужен, но и она мне больше была не нужна. Как-то на душе стало легче. Это был 1988 год. А спустя три года я увидел, как побежали из партии члены Политбюро вместе со своим генсеком Горбачевым.

С началом перестройки началась очередная кампания по реабилитации так называемых «жертв сталинских реп­рессий». Предатели из Политбюро создали комиссию по ре­абилитации, которую сначала возглавил М.С. Соломенцев, а затем злейший враг советской власти А.Н. Яковлев. Комиссия стала пересматривать дела троцкистов, расстрелянных в 1937—1938 годах. На страницы партийных газет и журналов потоком хлынули статьи о Бухарине, Зиновьеве, Каменеве и других главарях партии, заливших Россию морем крови. Вспомнили и о Фанни Каплан, покушавшейся на Ленина, о расказачивании, раскулачивании, договоре Молотова—Риббентропа, о расстреле командующего Балтийским фло­том А.М. Щастного и т. д. В новой интерпретации историчес­ких фактов непременно утверждалось, что все натворили большевики. Но при этом умалчивалось, что новые демокра­ты имеют прямое отношение к тем самым большевикам, ко­торые расстреливали по указанию Свердлова — Каплан, по указанию Ленина и Троцкого — капитана Щастного и про­водили массовые расстрелы ни в чем не повинных людей.

Новые демократы представлялись потомками белогвар­дейцев, якобы пострадавших от «красного террора». Поэтому пришлось более тщательно изучить историю большевизма, которая, как я понял, имеет четко выраженный националь­ный характер. Сначала к власти в России пришли еврейские националисты, назвавшие себя большевиками. Затем им на смену пришли русские коммунисты. Евреи-большевики (надо обязательно к слову «большевик» присоединять слово «еврей», ибо это было одно и то же) стали родоначальника­ми «красного террора» и организаторами гражданской вой­ны. Русские коммунисты часть главарей еврейского больше­визма расстреляли, а часть посадили в концлагеря, создан­ные Лениным, Троцким и Свердловым.

Разбираясь во всей этой истории, я написал две статьи. Одна называлась «Свердлов — организатор гражданской войны и массовых репрессий», другая — «Потрясение». Обе статьи были опубликованы в журнале «Молодая гвардия» в 1989 году и наделали много шума. Гласность — вещь хоро­шая, но она обернулась против тех, кто ее начал. Тогда же город Свердловск был переименован в Екатеринбург, а в Москве, в Свердловском райкоме партии прошло совмест­ное заседание работников райкома и райисполкома с предс­тавителями института марксизма-ленинизма, института истории партии, горкома партии и другими лицами. Пригласили и меня. Мне тогда терять было нечего, я был уже беспартийным. Вела заседание секретарь Свердловского райкома партии Киселева. Про себя я отметил, что боль­шинство присутствующих историков партии были евреями (Лев Разгон и др.). На заседание пригласили и дочь Свердлова от второго гражданского брака с К.Т. Новгородцевой.

После того, как все выступили, слово предоставили мне. Я не спорил и не опровергал то, что сказали предыдущие ораторы, я задавал вопросы и по лицам присутствующих видел, что они были не в состоянии на них ответить. Никто из них не мог ответить на простой вопрос, когда же Свердлов вступил в партию и какой номер членского билета у него был. В музее Ленина его партбилет все могли видеть, а в му­зее Свердлова его не было. Секретарь райкома Киселева попросила «историков» как следует подготовиться к следу­ющему заседанию. Но оно так и не состоялось, дни советс­кой власти были уже сочтены.

В статье «Потрясение», анализируя происходящие в стра­не события, я показал, что нас ожидает повторение 1917 года, что к власти снова придут троцкисты и возьмут реванш за поражение своих предшественников в 1937—1938 годах. Тогда, в конце 1989 года, как сейчас помню, мне позвонил мой старый приятель, известный московский журналист Лев Колодный. Он часто печатался в «Московской правде» и быстро отреагировал на эти две мои публикации, сказав в трубку: «Так ты, оказывается, антисемит!» Так я, с легкой ру­ки Колодного, стал «антисемитом». Смешно было слышать из его уст это слово. Колодный, как никто другой, знал, как я впервые раскрыл для широкой общественности имя спод­вижника С.П. Королева, секретного главного конструктора ракетных двигателей С.А. Косберга, как я добивался включе­ния в Большую Советскую Энциклопедию имени А.А. Штернфельда и как мне потом пришлось пробивать о нем книгу в издательстве «Наука».

Колодный знал о моих дружеских отношениях с извест­ным летчиком-испытателем М.Л. Галлаем, который пришел на суд защищать меня. Колодный, видимо, запамятовал, как еще в 1972 году я помогал ему с книгой «Земная трасса раке­ты». Цензура ее не пропускала. На книге он сделал такую дарственную запись: «Герману Назарову, запустившему эту книжку — спасибо. Лев Колодный».

Я мог бы по памяти назвать и других евреев, с которыми мне пришлось иметь деловые, а нередко дружеские отноше­ния. Это А.Я. Зильманович из Риги, которому я помог издать книгу о Ф.А. Цандере. Это Ф.Ю. Зигель, преподаватель МАИ, много писавший об НЛО. Это писатель М.С. Арлазоров — страстный пропагандист авиации и космонавтики. В соав­торстве с моим хорошим другом Д.Ю. Гольдовским мы изда­ли две брошюры в издательстве «Знание».

Сегодня, видя беснующихся на телевизионном экране демократов, я пришел к твердому убеждению, что все демок­раты — евреи, но не все евреи — демократы. И второй вывод, который я сделал, изучая историю партии — это то, что си­онисты сначала скрывались под маской коммунистов, а сей­час скрываются под маской демократов.

Я взялся их разоблачать. Так появились статьи, расска­зывающие об истинных мотивах расстрела маршала М.Н. Тухачевского как изменника Родины. В деле о расстреле ка­питана А.М. Цветного выяснилось, что он не был из­менником, как записано в энциклопедии «Гражданская вой­на и военная интервенция в СССР». А был патриотом России, спасшим Балтийский флот, который Ленин и Троцкий соби­рались передать немцам. Новые демократы даже Ф. Кап­лан попытались причислить к жертвам «сталинщины» (это сделал Лев Колодный), а Б.Н. Ельцин поручил генеральной прокуратуре пересмотреть ее дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Но тщательный анализ документов и пуб­ликаций того времени показал, что серия терактов, орга­низованных евреями-большевиками, преследовала совер­шенно определенную цель — разжечь гражданскую войну в России.

В таком же ключе расследования, поиска архивных документов, сопоставления фактов были написаны и другие статьи. Развязывая узелки той или иной запутанной исто­рии, я пришел к выводу, что вся история XX века, которую нам преподавали в школе, лживая. Бандитов и убийц пре­вращали в героев, как, например, это сделали с Матюшенко и Вакуленчуком в известном фильме «Броненосец «Потемкин». Настоящих героев клеймили как изменников.

На протяжении десятков лет правду превращали в ложь. Но больше всего раскручивались события 1937—1938 годов. Истинные мотивы расстрела тогдашних руководителей пар­тии тщательно скрывались, как скрывались и истинные цифры репрессий. А ведь многие из расстрелянных были действительно врагами народа. Статья 58 (об антисоветской деятельности), введенная евреями-большевиками, продол­жала действовать. В отчаянной схватке столкнулись между собой еврейские и русские большевики. Власть с большим трудом переходила к русским. Евреи-большевики мирным путем власть не хотели отдавать. Троцкистами были не толь­ко евреи — сторонники Троцкого. Немало русских находи­лось на службе у троцкистов. Поэтому среди жертв невидимой новой гражданской войны были и русские.

История советского государства была тесно связана с историей партии. А история партии — с именами ее лидеров. На принижении роли Сталина (тогда это называлось разоблачением культа личности) и преувеличении роли Ленина — злейшего врага русского народа, строилась вся система разрушения государства. Мало кто знает, что именно Ленину принадлежит такое высказывание: «Лозунг наш — гражданская война. Мы не можем пока ее «сделать», но мы ее проповедуем и в этом направлении работаем» (ПСС, т. 49, с. 24). Партия, вооруженная бездуховной марксистско-ленинской идеологией, стала могильщиком государства под названием СССР. Поэтому мне пришлось окунуться в изучение эпохи Сталина, который и мертвым не дает покоя демократам, и ответить на вопрос одной девятиклассницы из Якутии, помещенный в журнале «Огонек» № 13 за 1988 год, «почему Сталин стал таким».

Г.А. Назаров

Краткие сведения об авторе.

1936 года рождения. Образование – высшее. В 1965 году окончил МВТУ им. Н.Э. Баумана по специальности «Стартовые ракетные комплексы». Один из авторов и ответственный секретарь энциклопедии «Космонавтика». Участвовал в написании статей для Большой Советской Энциклопедии, энциклопедий «Москва», «Великая Отечественная война», «Авиация», «Детской энциклопедии», Политехнического словаря и других изданий. Более подробно про Германа Алексеевича Назарова – в разделе «Сотрудничество с авторами».