ПЕРВАЯ ВЫСОКОШИРОТНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ. Д.Б. Карелин

Весной 1935 г. из различных городов Советского Союза в Архангельск доставлялись ящики с короткой надписью «ВШЭ», что означало – «Высокоширотная экспедиция». Ящики привозили на пристань и грузили на ледокольный пароход «Садко». Их было очень много, они загромождали трюмы, каюты, лаборатории и палубу корабля. Научные работники осторожно распаковывали ящики и доставали бесчисленные приборы, реактивы, химическую посуду, драги, черпаки и прочее снаряжение. Одновременно шла погрузка угля, теплой одежды, продовольствия, разобранных домов, саней, самолетов и многого другого, что могло понадобиться в арктической экспедиции.

6 июля трудящиеся Архангельска тепло проводили ледокольный пароход «Садко» в море. Так начались работы очередной арктической экспедиции, известной в истории полярных исследований под названием Первой высокоширотной.

В течение короткого арктического лета 1935 г. советские полярники достигли значительных успехов в деле освоения трассы Северного морского пути.

Из западных и восточных портов – Мурманска, Архангельска, Владивостока – в Арктику шли суда, груженные товарами для населения Крайнего Севера, машинами, научным оборудованием.

На пустынных островах и на побережье быстро строились полярные станции и обосновывались небольшие дружные коллективы советских полярников, которым предстояло нести до следующего года бессменную вахту – наблюдать за изменениями погоды, описывать ледовую обстановку, выполнять в море гидрологические станции, регулярно передавать сводки на «Большую Землю», отвечать на запросы кораблей.

В неизведанные районы великой северной трассы выходили многочисленные гидрографические суда. Гидрографам удалось в этом году поставить много новых сигнальных знаков, измерить глубины в различных районах Северного Ледовитого океана, уточнить очертания ранее известных берегов и открыть ряд новых островов. Например, в районе острова Исаченко, открытого экспедицией на ледокольном пароходе «Г. Седов» в 1930 г., гидрографические экспедиции обнаружили архипелаг из семи островов. 

Большие задачи были поставлены в этом году перед моряками. Им предстояло перевезти по Северному морскому пути значительно больше грузов, чем перевозилось раньше. На основе опыта предыдущих рейсов и сквозных походов по трассе «Сибирякова», «Челюскина» и «Литке» Главное управление Северного морского пути проводило в 1935 г. первый опыт пробной транспортной эксплуатации морей Арктики. На трассу вышло небывалое количество судов. Ледоколы были расставлены по участкам и проводили суда через льды, передавая «караваны» друг другу и возвращаясь за новыми группами судов. Несколько пароходов совершили большой рейс с запада к устью Лены, а один – к устью Колымы, все они благополучно доставили грузы и вернулись обратно. В смелый и необычайный рейс направились четыре транспортных парохода: два из них – «Анадырь» и «Сталинград» – прошли весь Северный морской путь с запада на восток, а два других – «Искра» и «Ванцетти» – проделали такой же «сквозной» рейс, но с востока на запад.

Все это говорило о небывалом размахе работы советских людей на Крайнем Севере, о величии задач, поставленных Коммунистической партией перед полярниками, об улучшении быта народов, населяющих далекие северные окраины Советского Союза. Предыдущие многочисленные исследования в арктических морях, щедро поддержанные советским правительством, не пропали даром. Район трассы был уже разведан, научные работники вели в нем регулярные наблюдения, помогая этим движению кораблей в сложных ледовых условиях.

В 1935 г. советские полярники отметили пятнадцатилетие с начала развития регулярных научно-исследовательских работ в Арктике. Центральный Комитет нашей партии обратился к юбилярам со следующим приветствием:

«ЦК ВКП(б) горячо приветствует славных челюскинцев, героев-летчиков, ученых полярников, моряков и политработников в день празднования двух славных годовщин: пятнадцатилетия советских работ в Арктике и блестящей эпопеи спасения челюскинцев.

Вдохновляемые Советской властью, полярные работники добились блестящих успехов в деле изучения и хозяйственного освоения Арктики. Своим мужеством и преданностью делу, порученному полярникам партией и правительством, они еще выше подняли знамя нашей великой родины.

ЦК ВКП(б) верит, что работники Арктики добьются решающих успехов в трудном деле изучения Северного морского пути и превращения его в нормально действующий водный путь».

Из этого приветствия видно, что в 1935 г. Коммунистическая партия поставила перед полярниками грандиозную, но реальную задачу – превратить Северный морской путь в нормально действующий водный путь.

Выполнение этой задачи требовало усилий многих людей.

Ученые должны были вскрыть закономерности изменения капризной арктической погоды, научиться предсказывать перемену дислокации главного врага полярного мореплавания – льда, точно определить строение и природу обширных районов Арктики; моряки и гидрографы – в совершенстве изучить трассу, разведать прямые и обходные пути и убежища на случай непогоды, научиться быстро ориентироваться в сложных условиях.

Для решения всех этих задач надо было не только в совершенстве изучить трассу Северного морского пути, но и исследовать обширные районы Арктики далеко за пределами трассы. С этой целью и отправлялась Первая высокоширотная экспедиция на ледокольном пароходе «Садко».

Высокоширотные районы Арктики давно уже привлекали внимание советских исследователей. Именно там, в зоне перехода от мелководья к большим океаническим глубинам, оставалось много неразгаданных тайн, нерешенных задач. Именно там, в районе древних материковых склонов, оставались неизвестными течения, ледовые условия, приливы, и именно оттуда нередко приходили в район трассы мощные льды, препятствующие плаванию судов. Поведение льдов, их строение, связь с гидрометеорологическими условиями, наконец, их влияние на движение корабля – все это лучше всего можно было изучить в условиях самостоятельно действующей и хорошо снаряженной экспедиции, работающей вдали от прибрежной зоны.

Высокоширотная экспедиция на ледокольном пароходе «Садко» должна была обследовать обширный район от Шпицбергена до Северной Земли, а в случае благоприятных условий – пройти с научными работами по материковому склону севернее Шпицбергена, Земли Франца-Иосифа и Северной Земли.

Таких задач до сих пор не ставила перед собой ни одна экспедиция. План экспедиции на «Садко» выходил за рамки не только заурядных, но и самых выдающихся экспедиций и многим казался чрезмерно смелым. Но руководители экспедиции и Главное управление Северного морского пути при составлении плана опирались на значительные достижения советских полярников.

Конечно, трудно было надеяться, что одинаково благоприятные условия сложатся во всех районах плавания экспедиции, но во всяком случае расчеты советских ученых позволили составить обоснованный прогноз, который говорил о том, что в 1935 г. ледовая обстановка в Арктике будет благоприятнее, чем в предыдущие годы.

В программу исследований экспедиции, помимо всестороннего изучения еще не известных или мало известных высокоширотных районов Северного Ледовитого океана, входило собирание материалов для развития методики долгосрочных ледовых прогнозов, изучение морских льдов с различных точек зрения – физической, химической, биологической, механической, навигационной – и, наконец, изучение поведения судна среди льдов и в море (эти исследования должны были способствовать развитию проектирования арктических судов). Для последней цели экспедиция располагала совершенным исследовательским оборудованием, тончайшими приборами, реагировавшими на удар волны или льдины по борту корабля.

Таким образом, программа Первой высокоширотной экспедиции даже на фоне комплексных советских исследований отличалась особенно широким кругом задач. В этих условиях многое зависело от квалификации участников экспедиции. Арктический институт, Главное управление Северного морского пути и другие учреждения послали в нее лучших специалистов.

Руководителями экспедиции были назначены люди, опытные в арктических путешествиях. Начальник экспедиции Г.А. Ушаков – полярник с большим стажем – в прошлом руководил исследованием труднодоступных районов острова Врангеля и Северной Земли. Заместитель начальника экспедиции Н.Н. Зубов был известен своими исследованиями Баренцева моря, в 1932 г. он руководил походом «Н. Книповича» вокруг Земли Франца-Иосифа. Капитан «Садко» Н.М. Николаев – один из опытных советских судоводителей-полярников – совершил в 1934 г. труднейший рейс на ледорезе «Литке» по Северному морскому пути с востока на запад.

На борту «Садко» находился самолет, предназначенный для ведения ледовой разведки. Благодаря этому самолету экспедиция могла плавать во льдах не вслепую, а с полным знанием обстановки далеко от судна. Пилотом этого самолета был М.С. Бабушкин – лучший в стране полярный летчик, старейший специалист по полетам над льдами.

В научный состав экспедиции вошли специалисты, обладавшие большим стажем работы в Арктике. Среди них были гидрологи, геофизики, астрономы-геодезисты, гидрохимики, геологи, гидробиологи, метеорологи, корабельные инженеры, подрывники, механики-конструкторы. Многие из них пользовались известностью в нашей стране.

Отправляясь в высокие широты, недоступные обычным судам, экспедиция приняла меры предосторожности на случай длительной задержки во льдах. Она располагала двухлетним запасом продовольствия, разборными легкими домами, всевозможным снаряжением, тремя упряжками собак; экспедицию сопровождал известный в Арктике каюр-промышленник С. Журавлев. В 1930–1932 гг. он с Г.А. Ушаковым объездил все острова Северной Земли.

Маршрут «Садко» был рассчитан таким образом, чтобы в начале полярного лета он мог посетить крайние западные районы Арктики, а к концу лета – продвинуться на восток. Такой маршрут позволял до конца использовать природные условия Заполярья.

Дело в том, что Норвежское и Гренландское моря испытывают сильнейшее влияние со стороны Атлантического океана. Теплое атлантическое течение Гольфстрим и его продолжение – Североатлантическое течение приносят в Северный Ледовитый океан теплые воды. Через Норвежское и Гренландское моря часто проходят циклоны, приносящие в Арктику теплый воздух. В результате климат этих двух морей значительно мягче, а ледовые условия легче, чем в других морях Арктики (за исключением западной части Гренландского моря, через которую дрейфуют к югу мощные льды Полярного бассейна). Экспедиция предполагала двигаться параллельно тепловой волне, по возможности севернее ее.

Моряки и ученые обратили внимание на то, что весеннее улучшение ледовых условий раньше всего начинается в районе Шпицбергена и постепенно распространяется дальше на восток. Профессор Н.Н. Зубов справедливо отметил, что «чем больше на запад и чем больше на юг мы производим наши наблюдения, тем большую возможность мы получаем заглядывать в будущее». Таким образом, результаты исследований в этом районе представляют большую ценность для составления долгосрочных ледовых прогнозов. Зайдя для пополнения снаряжения в Мурманск, экспедиция 12 июля направилась вдоль берега до Нордкапа. Этот мыс небольшого норвежского островка служил многим экспедициям исходной точкой для начала научных работ в море. От Нордкапа «Садко» лег на курс к острову Медвежьему, а затем к южной части Шпицбергена для производства первого гидрологического разреза.

Первые же гидрологические станции показали, что Североатлантическое течение доставило в 1935 г. в Арктику очень теплую воду, более теплую, чем в предыдущем году. Это было чрезвычайно благоприятным признаком и повышало шансы экспедиции на успех.

Располагая точными сведениями о состоянии моря, участники экспедиции спокойно отнеслись к мрачным предсказаниям норвежцев, уверявших советских полярников в невозможности достижения северной окраины Шпицбергена. Собранные экспедицией сведения еще раз подтвердили тот факт, что процесс потепления Арктики, отмеченный советскими учеными, продолжает развиваться. Очевидно, в ближайшие годы опасаться затухания его не приходилось. Это был важный вывод, имевший большое значение для выполнения всех работ на Крайнем Севере.

17 июля впереди по курсу стали видны темные скалы и заснеженные горные вершины Шпицбергена. Дойдя до Зюйдкапа*, «Садко» повернул на 90° влево и пошел на запад. Скоро корабль должен был встретить льды, движущиеся широкой полосой вдоль Гренландии к Атлантическому океану. «Садко» пересек нулевой меридиан, достиг 5° западной долготы, а кромки льда все еще не было. Сверкающие белые и зеленоватые льдины показались на горизонте лишь за 8° западной долготы. Прогноз советских ученых оправдался: льды отступили далеко от своей обычной границы, и момент для экспедиции действительно был выбран удачно.

_________________

* Зюйдкап – крайний южный мыс Шпицбергена.

Повернув у льдов к северу, «Садко» больше 100 миль прошел вдоль колеблющейся кромки. Так он дошел до 78-й параллели. В 200 милях к востоку лежал вход в Айсфьорд – обширный залив Шпицбергена, окаймленный в нескольких местах огромными ледниками. «Садко» устремился туда и на пути еще раз пересек теплую атлантическую струю. Теперь он замкнул огромную трапецию, восточным краем которой был берег Шпицбергена, западным – кромка льдов, а северным и южным – маршруты судна по 76-й и 78-й параллелям. Обширные морские пространства (около 60 тыс. квадратных километров), в которых встречаются теплые атлантические и холодные полярные воды, были изучены самым подробным образом.

22 июля жители арктического советского концессионного поселка Баренцбург, лежащего на берегу Гринхарбор – одной из бухт Айсфьорда, – гостеприимно встречали экспедицию. Первый этап был завершен. Предстояла более серьезная задача: обойти Шпицберген с севера.

29 июля судно снова вышло в плавание. Несколькими галсами была обследована свободная ото льдов северная часть Гренландского меря. Здесь тоже была найдена теплая атлантическая вода. Некоторые гидрологические станции выполнялись на глубинах свыше 2000–3000 метров. Обычно на таких глубинах на дне лежит тонкий ил, но на этот раз геологи экспедиции вытащили со дна моря несколько образцов с валунными отложениями и двустворчатыми раковинами, явно мелководного и пресноводного происхождения. Такие валуны и двустворки обычно встречаются на сибирских островах и у берегов Сибири, лежащих на расстоянии многих тысяч километров от Гренландского моря. Как же они попали сюда?

Ученые скоро разгадали эту загадку. Образцы сибирских минералов с включениями остатков организмов попадают в лед на мелких местах сибирских морей. Затем лед уносится в Арктический бассейн и Долго плавает в высоких широтах, пока течение и ветер не пригонят его к Гренландскому морю. Здесь происходит бурное таяние льдов, и все инородные включения падают на дно. Таким образом, путь тающего льда обозначается на дне моря цепочкой чужеродных грунтовых отложений. У советских исследователей возникла мысль о возможности судить по этим отложениям о преобладающих течениях в море. Мысль, казалось бы, неожиданная, но справедливая.

У северо-западной оконечности Шпицбергена экспедиция нащупала повышение дна, тянущееся на северо-запад. Очевидно, это был край знаменитого «порога Нансена», который никому еще не удалось полностью исследовать. «Порог Нансена» – возвышение дна между Шпицбергеном и Гренландией – не мешает теплым атлантическим водам идти на север в верхних слоях моря, но задерживает нижние холодные слои полярной воды и не пускает их на юг. Проникнуть в районе порога далеко на запад невозможно из-за дрейфующих здесь чрезвычайно мощных льдов.

Отсюда советский корабль взял курс на восток. Теперь берега Шпицбергена лежали к югу от курса судна. Идти было сравнительно нетрудно, хотя судно достигло почти 81° северной широты. Льды, как и ожидалось, встречались не очень сплоченные. Теплая вода и незаходящее полярное солнце подточили их. Льды были испещрены причудливыми цветными пятнами от скоплений различных мелких водорослей, и от удара форштевнем отдельные перемычки сплоченного льда быстро рассыпались.

Несколько раз спускали на воду небольшой гидросамолет. Бабушкин и второй пилот Власов по очереди летали в разведку и разыскивали удобный путь среди льдов.

Благодаря успешной ледовой разведке самолета, судно уже 6 августа достигло мыса Ли-Смита – крайней северо-восточной оконечности Шпицбергена. Итак, вопреки предсказаниям норвежцев, северный Шпицберген был обойден, причем обойден в чрезвычайно короткий срок.

На следующий день удалось пройти на восток от архипелага Шпицбергена до острова Белого. Дальнейший путь к Земле Франца-Иосифа, расположенной в северной части Баренцева моря, как показала разведка, преграждали сплошные льды. Лед в этом районе не был похож на лед Шпицбергенского района. Он не резался форштевнем, не был пронизан бесчисленными порами и испещрен разноцветными пятнами, показывающими интенсивное таяние. Это был монолитный, крепкий, с холодным голубоватым отсветом, чистый лед. Форштевень судна оставлял на нем легкий след ржавчины – и только. Льдины неохотно поддавались ударам корабля и сразу же снова смыкались. Этот лед был принесен северо-восточными ветрами и полярным течением из высоких широт Полярного бассейна. Теплое атлантическое течение до него не добралось.

Больше недели провела экспедиция в районе острова Белого, то продвигаясь во льду, то дрейфуя вместе с ним. Научные работники собрали богатые материалы. Пользуясь случаем, они решили проверить легенду о некоей «Земле Джиллиса», якобы виденной некоторыми исследователями к северо-востоку от Шпицбергена. Самолет экспедиции несколько раз подымался в воздух и обследовал район до 82° северной широты. Никакой земли обнаружено не было.

15 августа «Садко», продрейфовавший к этому времени со льдами до 81°23' северной широты, начал спускаться к югу вдоль восточного берега Шпицбергена в обход тяжелых льдов. Через несколько дней судно было уже на чистой воде Баренцева моря. Сводки показывали, что наступило благоприятное время для плавания в Карском море, и надо было спешить использовать эту возможность, не отвлекаясь на посещение значительно лучше обследованного района Земли Франца-Иосифа.

21 августа «Садко» прибыл в Русскую Гавань на Новой Земле, где его ожидал пароход с углем. 24 августа судно взяло курс на северо-восток. Перед ним стояла задача – проникнуть в огромное «белое пятно» к северу от острова Визе, между Землей Франца-Иосифа и Северной Землей, и завершить тем самым исследования южной части этого «пятна», начатые несколько лет назад советскими экспедициями на ледокольных пароходах «Г. Седов» и «Таймыр» и боте «Н. Книпович».

Через двое суток экспедиция достигла острова Визе. Густой туман вынуждал быть особенно осторожными и часто измерять глубины. По глубинам капитан судна Николаев и заметил, что «Садко» подходит к острову Визе. От острова судно подошло к Земле Франца-Иосифа, а от последней повернуло на северо-восток к совершенно неизвестному району. Местами льды преграждали путь, но «Садко», обладавший хорошими ледокольными качествами, успешно преодолевал это препятствие. Удалившись от берегов Земли Франца-Иосифа, судно на 81° северной широты неожиданно оказалось на чистой воде и только на 81°38' северной широты снова встретилось с тяжелым полярным льдом. Обстановка здесь складывалась чрезвычайно своеобразная: большие глубины перемежались с малыми, не только к северу, но и к востоку лежали почти нетронутые льды, и, что самое удивительное, – начали встречаться айсберги.

«Садко» с частыми промерами продвигался на юго-восток по окраине какого-то мелководья. Было похоже, что в этом районе экспедицию ожидают интересные открытия. Вспоминались предположения различных ученых по этому поводу. Ведь еще М.В. Ломоносов, а позднее П.А. Кропоткин писали, что к северо-востоку от Новой Земли, верстах в 300–400, должна находиться земля. Позднее В.Ю. Визе путем научного расчета определил местоположение этой земли, а в 1930 г. она была открыта экспедицией на «Г. Седове». Однако оставалась не исследованной северная часть обнаруженного мелководья, было неясно, в частности, откуда на мелководье острова Визе появились айсберги. Что находится севернее или северо-восточнее острова Визе? Только ли мелководье?

Знаменитый русский флотоводец и исследователь С.О. Макаров писал по этому поводу в 1901 г.: «Места к востоку от Земли Франца-Иосифа мне представляются особенно интересными, так как есть некоторая вероятность найти там острова».

После открытия острова Визе и работ экспедиции на «Г. Седове» в 1930 г. и на «Таймыре» в 1932 г. гидролог В.А. Березкин составил* карту течений. «Нащупанные» им завихрения, для которых, казалось бы, нет никакой видимой причины, навели его на мысль о том, что к северо-востоку от острова Визе должна располагаться неизвестная еще суша.

Для подкрепления этой гипотезы точными расчетами, подобными расчетам В. Ю. Визе, не хватало непосредственных данных из предполагаемого района расположения суши, но гипотеза от этого не становилась менее интересной и убедительной. Экспедиция на «Садко» получила возможность побывать в этом районе.

1 сентября из тумана навстречу судну выплыло много угловатых, почти не обтаявших (а значит – недавно образовавшихся) айсбергов, а на 80°50' северной широты и 79°20' восточной долготы впереди показалась белая ледяная громада, вершина которой была скрыта туманом, сливающимся с низкой облачностью.

Это был новый остров, накрытый сплошной ледяной шапкой, имевшей форму хлебного каравая с поперечником около двадцати пяти километров.

Предположения наших отечественных исследователей еще раз оказались правильными. С особенным удовлетворением смотрел на снежноледяную шапку, поднимавшуюся из воды на 200 с лишним метров, и на многочисленные айсберги, стоявшие на мели, участник экспедиции В.А. Березкин: опубликованный им за несколько лет до этого в советской печати анализ и прогноз о суше в этом районе целиком оправдывался. Отныне становились понятными и завихрения течений, и наличие айсбергов, и чистая вода к западу от острова.

Группа участников экспедиции высадилась на остров, а гидрографы описали с судна большую часть его берегов и положили их на карту. Южная часть, недоступная для плавания из-за льдов, была осмотрена с самолета.

Открытый остров, названный в честь руководителя экспедиции островом Ушакова, располагался, по-видимому, посредине обширного мелководья, связанного с мелководьем острова Визе. Становилось все «более очевидным, что вся центральная часть Карского моря представляет собой огромное мелководье, покрытое сплоченным льдом, часть которого стоит на мели. Гидрологический режим этого района должен был резко отличаться от режима других частей моря.

Важность открытия была очевидной, и участники экспедиции решили продолжить исследования в центральной части моря. С этой целью было сделано еще несколько галсов и дважды пересечена зона мелководья между 79 и 80° северной широты. Пересечь ее в более высоких широтах и нащупать северную границу из-за тяжелых льдов было не под силу не только «Садко», но и более мощному ледоколу. Учтя это, экспедиция сделала возможно более глубокие «зондажи» к северу с западной и восточной стороны мелководной ледовитой зоны.

Плавание в неизведанном районе, среди льдов, было сопряжено с большими трудностями. Высокое мастерство команды и капитана судна, уменье руководителей экспедиции быстро реагировать на изменения обстановки и применять соответствующую тактику борьбы со льдами позволили успешно справиться с ними.

Наиболее примечательные результаты дал поход на север между островом Ушакова и Северной Землей. Прежде чем предпринять его, экспедиция пересекла широкую зону чистой воды в районе 80° северной широты, чтобы убедиться в отсутствии ледовой угрозы с тыла. У Северной Земли были открыты три небольших островка. Когда судно находилось на 81°30' северной широты, с юга налетел сильнейший шторм. Отсутствие льдов в тылу сослужило в данном случае плохую службу, так как разгулявшиеся на море громадные волны заставили корабль лечь в дрейф и держаться на малом ходу против волны и ветра. В течение полутора суток судно отнесло на несколько десятков миль назад; повернув после шторма снова к северу, «Садко» прошел мимо западного и северного берега острова Шмидта – такой же громадной, снежно-ледяной шапки, как и остров Ушакова, – и заснял его.

12 сентября судно было у мыса Молотова – самой северной точки Северной Земли. К северо-западу от мыса в море вдавался широкий «залив» чистой воды, свободный от льдов. Руководители экспедиции решили, что именно в этом месте надо попытаться пересечь материковый склон и выйти на большие глубины океана.

Несмотря на то, что в пространства Северного Ледовитого океана на протяжении многих и многих лет выходили сотни экспедиций, такое пересечение материкового склона удалось сделать всего лишь в нескольких районах. Каждое .новое определение глубины, уточняющее положение склона, представляло большой географический интерес.

 Надежды участников экспедиции оправдались. По мере продвижения судна на северо-запад глубины быстро увеличивались. На расстоянии 10 миль глубина с 360 метров возросла до 2 200 метров. Возле границы сплоченных льдов на 82°42' северной широты и 87°04' восточной долготы лот показал 2 365 метров. Экспедиция вышла на океанскую глубину. Все участники ее чувствовали себя именинниками – ведь это был первый случай выхода советской экспедиции в глубоководную часть Северного Ледовитого океана. Исследовательские работы в центральной части океана не производились со времени дрейфа «Фрама». Советские полярники на «Садко», вооруженные богатейшими техническими средствами, выполнили первую комплексную глубоководную океанографическую станцию в высоких широтах. Были подняты со дна мелкие организмы, образцы отложений, сделан гидробиологический сбор, взяты пробы воды. При этом обнаружилось еще одно яркое проявление потепления Арктики: под верхним холодным слоем воды с температурой ниже 0° оказалась мощная прослойка теплой атлантической воды с температурой до плюс 2°,6. Это превышало все известные до сих пор максимумы.

Не менее важным итогом этого рейса был рекорд свободного плавания судна во льдах.

После выполнения океанографической станции «Садко» спустился к острову Ушакова, затем прошел к Земле Франца-Иосифа, к острову Визе, к мысу Желания и, наконец, взял курс через Югорский Шар к Архангельску. 28 сентября 1935 г. без каких-либо потерь и несчастных случаев экспедиция вернулась в Архангельск. В это же время были благополучно завершены и основные операции на Северном морском пути, и в порты возвращались последние транспортные суда и ледоколы.

Общие итоги экспедиции были весьма значительными: экспедиция выполнила 107 гидрологических и 51 гравитационную станцию, измерила 2 500 глубин, сделала 13 магнитных пунктов, составила большое число ледовых карт, открыла новый остров, мелководья и жолоба, собрала разнообразные гидрохимические, геологические, гидробиологические, актинометрические, синоптические, метеорологические и другие научные материалы, а также материалы, характеризующие влияние льдов на корпус корабля.

Но не этим перечнем следует оценивать успех экспедиции. Главное то, что Первая высокоширотная экспедиция показала поистине неисчерпаемые возможности изучения и освоения отдаленных районов Арктики при условии тесного сочетания научно-исследовательских и хозяйственных работ на Севере.

Экспедиция обогатила опытом и научных работников и мореплавателей. Она оставила неизгладимый след в истории полярных исследований. По ее образцу организовывались впоследствии другие высокоширотные экспедиции.

Экспедиция на ледокольном пароходе «Садко» не только ликвидировала на географической карте громадное «белое пятно», но и приблизила день окончательного превращения Северного морского пути в нормально действующую магистраль.

Советские полярники с честью выполнили свой долг перед Родиной.

Из книги «Русские мореплаватели». 

– М.: Военное издательство Министерства обороны СССР. 1953. – с. 672.