СОКРОВИЩЕ КРЕСТНОЙ МАТЕРИ

Ирландия. Дублин

Если жизнь всё запутывает, то смерть расставляет всё по своим местам. Поэтому я использую маленький трюк, когда мне нужно понять, правильно ли я веду себя с другими людьми. Я представляю, что этот человек умер, и мне сразу становится ясно, хорошо или плохо я к нему отношусь. С легкой руки Спинозы я называю этот метод ”Sub specie aeternitatis”, и для меня это работает безотказно. В случае с Мери МакКэйб её смерть тоже многое расставила по своим местам и раскрыла характеры людей.

     Эта история началась влажным туманным утром, какие часто бывают в Ирландии весной. В такие дни вся природа замирает, чтобы люди подумали о главном, а тело размягчается и парит в воздухе.

     Раздался телефонный звонок, нарушая наше полуобморочное состояние. Звонила Аня, прихожанка нашей церкви в Дублине. Аня была из тех людей, которые не чувствуют предел своих возможностей, делая всё с избыточным усердием, и тогда её добродетели  превращались в недостатки. Будучи по натуре добрым человеком и желая всем помочь, но при этом не обладая организаторскими способностями, она с благими намерениями старалась устроить жизнь других по своему усмотрению, к полному ужасу окружающих, заранее уверенных в полном провале задуманного мероприятия. 

     Аня сообщила нам, что Мери МакКэйб при смерти в больнице. Мери была крестной матерью моей дочери Лизы. Когда мы приехали в Дублин в начале девяностых, там не было ни православной церкви, ни русскоговорящих православных. По этой причине мы выбрали крестной матерью перешедшую в православие ирландскую католичку. В то время она казалась мне образцом истинно верующей, но вместе с тем, иногда возникало чувство, что она всё делает слишком рьяно, на католический манер.

     Мери всегда была очень добра к Лизе, и помогала ей как духовным советом, так и материально. Лиза родилась с немного подвернутой внутрь ножкой, и в детстве ей нужно было заказывать дорогостоящие ортопедические ботиночки. Узнав об этом, Мери пообещала мне, что она будет оплачивать специальную обувь Лизы, пока у той не выправится ножка. Впоследствии Мери покупала для Лизы несколько пар ортопедической обуви в год, и моя дочь всегда гордилась своими красивыми ботиночками и говорила всем, что ей их купила крёстная. К тому же у Мери был безупречный вкус и любовь к красному цвету, и поэтому обувь Лизы всегда выделялась как цветом, так и фасоном. 

     После звонка Ани мы поехали в больницу Св. Винсента навестить Мери. Она была без сознания, в предсмертном состоянии, и через несколько дней, в Лазареву Субботу, умерла. Отпевание состоялось в нашей православной церкви в Дублине, а похоронили Мери на кладбище рядом с церковью, где уже покоились её родители. Моя дочь горько плакала на отпевании, с удивлением оглядываясь на группу ирландцев в углу церкви во главе с Аней, которые громко разговаривали и даже смеялись.

Через несколько дней после похорон Аня опять нам позвонила и сказала, что она является поручителем Мери по духовному завещанию. В своем завещании Мери распорядилась передать все свои средства церкви, а крестникам разрешалось выбрать на память некоторые из её вещей. Аня пригласила мою дочь приехать к Мери на квартиру и выбрать для себя что-нибудь на память о Мери. Лиза с удовольствием согласилась и выбрала изящный чайный сервиз из тонкого фарфора. Она обернула каждую чашечку, блюдце и тарелку в бумагу и сложила в коробку, чтобы потом забрать сервиз и пить из него чай, вспоминая Мери. Затем она позвонила мне с просьбой помочь ей отвезти сервиз домой на машине, так как она не решалась везти такую ценную и хрупкую вещь в общественном транспорте. В тот момент я только что вернулась из бассейна, и мне меньше всего хотелось выходить на улицу в дождливую и ветреную погоду. И тогда я договорилась с Аней, что мы приедем через несколько дней и заберем сервиз.

     В следующее воскресенье, после Литургии, Аня подошла ко мне и сообщила с какой-то непонятной радостью, что она отдала сервиз людям, которым «не на чем было кушать». Это слащавое слово «кушать» сильно резануло слух, придав фразе фальшивый оттенок. При этом чувствовалось, что она гордится своим благим поступком.

     Заметив недоумение на моем лице, Аня немного стушевалась и предложила взять на память обручальное кольцо Мери. Я поблагодарила и отказалась, но не из гордости, а просто зная заранее, что Лиза не согласится взять такую личную вещь, подаренную Мери её женихом. Тогда Аня предложила приехать на квартиру Мери еще раз и выбрать из того, что осталось.

     Когда я поделилась новостями с дочерью, она очень расстроилась, и я слышала, как она плакала в своей комнате. Для нежной души пятнадцатилетней девочки происшедшее казалось неописуемым вероломством. Я успокаивала её, уговаривая еще раз поехать на квартиру Мери и выбрать что-то другое, но в душе была согласна с тем, что как поручитель по духовному завещанию, Аня нарушила его условия, тем самым предав память Мери.

     Неделю спустя Лиза успокоилась и решила все-таки поехать и выбрать другую вещь. Я была рада, что она решилась на этот поступок., переборов обиду и гордость. Лиза выбрала из немногих оставшихся вещей бежевое пальто из верблюжьей шерсти в стиле Одри Хэпберн, купленное Мери на Пятой Авеню в Нью-Йорке, где она прожила много лет в молодости. Надо отметить, что у Мери был свой неповторимый стиль, и все её вещи отличались изяществом и элегантностью. Пальто было в пластиковом чехле, и мы повесили его в шкаф для верхней одежды, где оно и провисело несколько лет молчаливым напоминанием о горестной утрате и о последующей Лизиной обиде.

     Моя дочь успешно окончила школу, поступила в университет, и у неё появился первый серьезный кавалер. Это был высокий красивый ирландец с манерами джентльмена. В один из дней Рождественских праздников он пригласил Лизу на ужин в ресторан, собираясь познакомить её со своим отцом. По ирландским традициям, с его стороны это был очень серьезный шаг в их отношениях, и Лиза была радостно возбуждена и немного нервничала перед походом в ресторан.

 На улице стояла дождливая и ветреная погода, типичная для Ирландии во время Рождественских праздников. И хотя во всех магазинах звучала песня о том, что они мечтают о «белом Рождестве», надежды на это было мало. Увы, эта мечта почти никогда не сбывается!

     Специально для ужина в ресторане Лиза купила длинное вечернее платье, в котором она выглядела стройной, высокой и повзрослевшей. Но вот с верхней одеждой была проблема. Вся её верхняя одежда состояла из спортивного вида курток и легких коротких пальто, рассчитанных на брюки. Тогда я предложила ей примерить пальто Мери с вечерним платьем, что было с восторгом принято моей дочерью.

     Я занималась приготовлением обеда на кухне, когда услышала странный шум и крики, доносившиеся из комнаты Лизы. Немного напугавшись, я бросилась в её комнату, где увидела свою дочь с открытым ртом и изумленными глазами, которая держала в руках два пластиковых пакета, одновременно смеясь и плача. Пакеты были наполнены изделиями из золота и драгоценных камней, и это были, по всей видимости, драгоценности Мери, которые Лиза нашла в карманах старого пальто. Там даже были золотые серьги, на которых было выгравировано имя Мери. Больше всего мне понравились золотые часики на ремешке из змеиной кожи, которые я легко могла представить на руке Мери, когда она подносила бокал шампанского к губам.

 Лиза просто не могла поверить своим глазам, и ей понадобилось немало времени, чтобы осознать и понять случившееся. Я попыталась объяснить ей смысл этой неожиданной находки, который, на мой взгляд, заключался в том, что даже после своей смерти Мери заботилась о своих крестниках, защищая их от обид и несчастий.

     Мы решили ничего не говорить Ане, а если и рассказать, то только тогда, когда для этого настанет подходящий момент. И этот момент настал через несколько лет, когда мы с ней столкнулись у могилы Мери. Аня поинтересовалась делами Лизы и спросила, не обиделась ли она из-за того, что сервиз был отдан другим людям, которые даже не знали Мери. Я заверила Аню, что у Лизы всё хорошо, а обида её давно прошла. К тому же в карманах старого пальто она нашла два пластиковых пакета с драгоценностями Мери, которым было суждено попасть к Лизе. По вытянувшемуся лицу Ани я поняла, что эта новость её ошеломила, и на обратном пути с кладбища она, сидя на заднем сидении машине, не переставала повторять, что нужно было проверить карманы.

Светлана Хорева

Ирландия, Дублин