На «Чернобыльской вахте» в Вашингтоне. Иванов Александр Сергеевич

Иванов А.С.

Четверть века тому назад автору этих строк довелось работать экономическим корреспондентом при советском Торгпредстве в Вашингтоне. По утрам я посещал пресс-офисы в Конгрессе США, Министерстве торговли, сельского хозяйства, энергетики, и в Москве свежие сведения по мировой экономике и США публиковались по четным дням недели в бесцензурном (со времен А. Микояна) «Бюллетене иностранной коммерческой информации».

Политическая обстановка была сложной: президент Рейган нарек нас «империей зла», советским самолетам было запрещено приземляться в США, действовал строгий запрет на продажу в нашу страну высокотехнологичной продукции. Но на рабочем уровне отношение к нам американцев в целом было доброжелательным.

Апрель 1986 года был на исходе. На стендах советского посольства в Вашингтоне глянцем отливали февральские номера красочного журнала «Советский Союз» с большой фотографией реакторного зала Чернобыльской АЭС, представленной как одна из лучших станций... Катастрофа на ней грянула как гром с ясного неба. Теленовости по всем американским каналам экстренно сообщали о расползании зловещего облака на северо-запад, о том, как в Польше и Швеции детям для профилактики дают йодин. А в Москве, судя по всему, царила инерция внешнего спокойствия, в Киеве готовились встретить Велогонку Мира и праздник Первомая. Руководству страны еще предстояло признанием критичности ситуации сделать крутой шаг к гласности, а человечеству – оценить истинную масштабность этой техногенной катастрофы уходящего тысячелетия.

В пятницу 2 мая, когда весь чиновный Вашингтон собирался на уик-энд, (а у нас был праздничный день, и я дежурил в Торгпредстве) раздался телефонный звонок. Я взял трубку.

– Говорит Торгпред СССР в Гааге. (Слышимость была изумительной, что резко отличалось от трудной в то время связи с Москвой, соединения с которой к тому же приходилось дожидаться по нескольку часов).

– Вы говорите из Голландии? – недоверчиво переспросил я.

– Да. Для диагностики и спасения пострадавших в Чернобыле срочно необходимы многоканальные анализаторы. Мы закупили их, и они готовы к немедленной отправке. Однако американские запреты на поставку в нашу страну высокотехнологичной продукции не позволяют отгрузить их... Примите все меры для получения от американцев разрешения.

При необходимости, мы постараемся задержать очередной рейс «Аэрофлота» из Амстердама.

– Вас понял. Сделаем все возможное.

Было уже около 5 часов вечера. Оставались считанные минуты до того, как все государственные ведомства опустеют, и тогда двое суток никого не найдешь. Уже некогда разыскивать свое начальство, советоваться, надо срочно действовать. Звоню в Министерство торговли США. Трубку взяла начальник Отдела торговли с СССР Сьюзан Лотарски. Я изложил ситуацию. Моя собеседница задумалась. Похоже она взвешивала трудности, казавшиеся ей непреодолимыми. Я напряженно подыскивал аргументы, чтобы убедить ее. Вмешались эмоции.

– Представьте, – сказал я, – что скажет пресса, когда выяснится, что американские запреты помешали спасть человеческие жизни?

– О, нет этого допускать нельзя, – решительно сказала она. – Трудность состоит в том, что нам придется собрать визы у нескольких лиц очень высокого ранга. Будем разыскивать их по телефону. Постараемся разрешить эту проблему. В трудные дни катастрофы С. Лотарски встала на высокие гуманистические позиции, преодолев торгово-политические препоны. Спасибо ей.

А в 10 часов утра лицензия на поставку анализаторов была выдана, и ее номер сообщен американскими властями на голландскую таможню. С задержкой в 17 часов приборы были отправлены в Чернобыль. В воспоминаниях Посла СССР в США Ю. Дубинина этому эпизоду посвящена лаконичная и емкая строка: «Посольство принимало меры по обеспечению специальной аппаратурой медиков, оказывающих помощь жертвам Чернобыля».

Памятен и другой эпизод той поры, когда в начале мая в одной из комиссий Конгресса США заслушивался вопрос о Чернобыльской катастрофе. Они захотели заслушать официального представителя нашей страны. Но, поскольку из Москвы не поступало никаких указаний, направили для этой миссии 2-го секретаря посольства, который был до этого переводчиком в Нью-Йорке и был знаком с ядерной проблематикой. Актив посольства собрался, чтобы следить за происходящим по телевидению. Вел заседание, если не ошибаюсь, «заклятый друг» нашей страны сенатор Нанн. Наш 2-й секретарь на хорошем «американском» языке, со ссылками на документы излагал историю о наших попытках наладить сотрудничество по использованию мирного атома, которые неоднократно наталкивались на отказы американской стороны. Сенатор стал «наезжать» на нашего представителя, позволив себе грубые выпады.

И тогда наш 2-й секретарь, откинувшись назад, и заложив ногу на ногу, внушительно произнес: «Не забывайте, г-н председатель, что Вы имеете дело не с провинившимся сенатором или губернатором, а – с представителем Великой Державы, а потому извольте вести себя прилично». Телевизионную передачу тут же вырубили. За те 20 минут, что наш представитель ехал из Конгресса до Посольства, он уже был представлен к рангу 1-го секретаря, а ныне – это Чрезвычайный и полномочный посол России, Постоянный представитель нашей страны в ООН – Виталий Чуркин. Так что позиции нашей страны в Совете Безопасности ООН – в надежных руках.

А через два месяца Виталий Чуркин и все мы ехали в отпуск после транс-Атлантического проплыва из Одессы в Москву по длинной дамбе через Днепр, плотно задраив окна и закрыв вентиляцию, и смотрели на непривычно безлюдные днепровские пляжи...

Жизнь показала, что в условиях нынешнего постиндустриального общества и всепроникающей глобализации, человечество должно теснее сплотиться в борьбе с техногенными катастрофами. Пример Фукусимы зримо напомнил об этом. Кстати, при некоторой «заторможенности» МЧС, отрадным явлением была «быстрая» статья в «Московском комсомольце» об опыте ликвидаторов-чернобыльцев. Чего стоит совет подкладывать свинцовые пластины под сиденья операторов на вертолетах. Хотелось бы надеяться, что многие советы были полезны японским ликвидаторам.

Иванов Александр Сергеевич,

 к.э.н., доцент, ученый секретарь ВНИКИ

19 апреля 2011 г.