СЕМЕЙСТВО РОКФЕЛЛЕРОВ. Валентин Зорин (фрагмент из книги "Некоронованные короли Америки")

БРАТЬЯ-РАЗБОЙНИКИ

О чем умалчивают биографы

Джон Рокфеллер        

          В Даун-тауне, примыкающем к Нью-Йоркскому порту, растолкав потемневшие от времени и океанских ветров здания постройки прошлого века, взметнулся вверх огромный алюминиево-стеклянный прямоугольник, воз­двигнутый в ультрасовременном стиле. Здесь, в несколь­ких десятках метров от Уолл-стрита, среди домов из старомодного кирпича с обилием колонн, он выглядит кри­чаще, почти вульгарно. Как будто бы в толпу респекта­бельных пожилых джентльменов в сюртуках и при котел­ках затесался этакий стиляга в брючках с раструбом и прической а ля битлз.

Финансовая твердыня могущественной «империи Рок­феллеров» — «Чейз Манхэттен бэнк», отдавая дань моде и веку нынешнему, перебрался из старого здания в ультрасовременный небоскреб. Но по традиции банкиров века прошлого владельцы выстроили его в непосредст­венной близости от уолл-стритской биржи, на углу Пэйн-стрит и Вильям-стрит.

В семидесятиэтажном небоскребе, общая протяжен­ность коридоров которого измеряется уже не метрами, а километрами, в сотнях комнат, кабинетов и операцион­ных залов сидят тысячи людей, следящих за состоянием дел Рокфеллеров — второй в капиталистическом Мире по величине богатств семейной группы промышленных и фи­нансовых воротил. Восемьдесят восемь с половиной мил­лиардов долларов — таков размер капиталов, находя­щихся под контролем пятерых братьев, возглавляющих ныне империю, носящую мрачно знаменитую фамилию — Рокфеллеры.

Впервые люди под этой фамилией появились на аме­риканской земле в начале XVIII века. Небогатые, но предприимчивые немцы, покинув отечество, искали за океаном удачи и денег. На протяжении сотни лет фари­сейски благочестивая семья эта если и выделялась чем-нибудь в массе искателей счастья, хлынувших в те годы в далекую Америку, то лишь какой-то особой педантич­ностью, а также экономностью, доходившей до скопидом­ства. В поколениях рокфеллеровской династии как бы медленно накапливались качества, нашедшие свое осо­бенно яркое воплощение в Джоне Рокфеллере-старшем, положившем в середине прошлого столетия начало огромным богатствам этой семьи.

Засев на старости лет за мемуары, основатель рок­феллеровского бизнеса писал, что одной из причин, кото­рая предопределила его удачи на деловом поприще, был, как он выразился, «метод воспитания меня моим отцом, который в общении со мной отдавал предпочтение вопро­сам практического характера». Правда, мемуарист пред­усмотрительно не уточняет, что имеется в виду под этими «методами воспитания», да и вообще всячески избегает конкретных воспоминаний об отце.

Рокфеллеры, обычно придающие огромное значение саморекламе, тщательно вытравляют из семейных хроник и исторических исследований какие-либо конкретные сведения о жизни и деятельности Вильяма Рокфеллера — прадеда пяти братьев, возглавляющих сегодня семейство, и отца — Джона Рокфеллера-старшего. С большим тру­дом, буквально по крохам удается раскопать сведения о нем в различных изданиях, преимущественно прошлого века. А раскопав наконец детали жизнеописания почтен­ного предка, понимаешь, в чем секрет необычной для рокфеллеровского клана сдержанности. Им очень хочется выглядеть солидно, изобразить своего родоначальника личностью уважаемой или хотя бы мало-мальски при­личной. Увы, о Вильяме Рокфеллере этого сказать никак нельзя, даже если приукрасить его облик хорошо опла­ченной косметикой, на которую так горазды иные бур­жуазные историки. Упрямые факты свидетельствуют: человек, которому Джон Рокфеллер-старший, по его соб­ственным словам, обязан своим воспитанием и пристра­стием к «вопросам практического характера», был... са­мым вульгарным конокрадом и мелким мошенником.

Как сообщают источники, «его светская осанка и воз­держание от вина (пьянство принадлежало к числу немногих пороков, от которых Вильям Рокфеллер был сво­боден) стали причиной того, что дочь зажиточного фер­мера Элиза Девизон решила сделаться миссис Рокфел­лер. Родители девушки не желали этого брака, так как жених пользовался в округе репутацией человека весьма сомнительного, в делах нечистоплотного, похитителя де­вичьих сердец и картежного игрока».

Официально Вильям Рокфеллер занимался торговлей медикаментами. Однако он не был обычным аптекарем, не имел специального образования и торговал шарлатан­скими снадобьями, сотрудничая с различного рода мисти­фикаторами и знахарями. В 1849 году, когда Джону Рок­феллеру — сыну Вильяма — было 9 лет, семейству срочно пришлось менять местожительство, причем переезд напо­минал бегство. Причина его, как свидетельствуют доку­менты, была довольно красочной — Вильям Рокфел­лер обвинялся в конокрадстве.

Но и на новом месте обосноваться не удалось. Вновь под покровом ночи пришлось бежать в связи с новым скандалом.

После нескольких лет бродячей жизни семейство Рок­феллеров осело наконец в Кливленде, но не потому, что биг Билл — так звали Вильяма Рокфеллера среди лоша­диных барышников — остепенился. Просто однажды он вдруг решил, что семья — помеха его деятельности, и, не простившись с женой и детьми, отбыл в неизвестном направлении.

Последние годы Вильям Рокфеллер прожил в штате Айова, где и умер в начале нынешнего века в глубокой старости, под чужим именем. А сын Вильяма, к тому времени уже изрядно разбогатевший, не счел нужным даже принять участие в его похоронах.

Одним из любимых изречений конного барышника было: «Никогда не следует принимать во внимание тол­пу». Этот принцип вполне усвоили его сыновья, внуки и правнуки. «Толпа» в рокфеллеровском понимании — все те, кто зарабатывает свой хлеб честным путем. Законы чести и морали — для «толпы», а к Рокфеллерам они от­ношения не имеют.

Первые шаги

Один из биографов рокфеллеровского семейства рас­сказывает, что еще в том возрасте, когда мальчишек обычно интересуют деревянные лошадки, Джон Рокфел­лер выказал совсем иные склонности. Семилетний маль­чик выпросил у матери стоявшее на камине голубое фар­форовое блюдо и стал складывать в него медяки, полу­чаемые на конфеты и развлечения. Его сверстники покупали сладости и катались на карусели, а бледный золотушный Джонни, сторонясь других детей, мог часами любоваться своими богатствами, ласково перебирая мо­нетки потными пальцами.

Но, быть может, биограф хватил через край? Трудно поверить, что в дитяти, едва выбравшемся из пеленок, обнаруживаются задатки заправского ростовщика. Од­нако вот свидетельство самого Рокфеллера. В мемуарах он вспоминал: «Одним из моих ранних испытаний было рытье картофеля у соседа на протяжении нескольких дней. Он был очень предприимчивый и процветающий фермер. Мне было тогда, вероятно, лет 12. И фермер ежедневно выдавал мне несколько монет. Я откладывал эти маленькие суммы в копилку и вскоре понял, что деньги, которые я могу заработать, копая картошку под­ряд сто дней, я мог бы получить, положив в банк 50 дол­ларов, не ударив больше палец о палец, лишь за счет процента на вложенную сумму. Открытие это навело меня на мысль, что хорошо бы заставить деньги быть моими рабами, а не наоборот».

Такое признание стоит десятков страниц разоблачи­тельных рассуждений. 12-летний мальчик, постигший преимущества ростовщичества перед трудом! На всю жизнь будет он ушиблен этим открытием и вместе с мил­лионами долларов передаст его в наследство своим де­тям и внукам.

В тех же мемуарах миллиардер весьма своеобразно объясняет читателю свои успехи на поприще наживы. Дело, оказывается, в... знакомстве с бухгалтером. «Рве­ние мое было колоссально, — пишет он.  — И кроме того, я имел громадное преимущество: мне выпала на долю сча­стливая случайность — судьба свела меня с бухгалтером, отлично знавшим свое дело и искренне ко мне располо­женным».

Boт видите, как все легко и просто. Достаточно иметь практически мыслящего папашу и знакомого бухгалтера, чтобы стать в Америке миллиардером.

В действительности начало богатствам Рокфеллеров положили обман, преступления, насилия, бесчестные ма­хинации. Возможно, и были в карьере старого Рокфел­лера счастливые случайности, но это, конечно, не знако­мый бухгалтер. Дело в том, что Рокфеллер развил свою активность в области нефтяной промышленности. Вместе с тем в его карьере немалую роль сыграла невиданная, доходящая до фанатизма алчность, одержимость жаждой денег, полная неразборчивость в средствах на пути к бо­гатству.

Школьным приятелем Джона Рокфеллера был Марк Ханна, человек, преуспевший впоследствии на поприще бизнеса, основавший компанию, которая в настоящее время является одной из могущественнейших на северо- западе США. Ханна — человек оборотистый и поклонялся лишь одному — доллару. Но даже его поражал денеж­ный фанатизм юного Рокфеллера. Позже Ханна, вспоми­ная юные годы и своего друга детства, говорил: «Джон в те годы проявлял здравомыслие во всем, за исключе­нием одного — он был помешан на деньгах». Сам Джон Рокфеллер рассказывал, что когда он, служа в торгово­посреднической фирме кассиром, впервые получил банк­ноту в 4 тысячи долларов, то целый день не мог работать. Каждые пять минут он поднимался из-за конторки и, от­крыв сейф, любовался ассигнацией, вертел ее в руках, разглядывал и даже обнюхивал, как в детстве, когда ласкал медяки, лежавшие в фарфоровом блюде.

Первый самостоятельный бизнес Джона Д. Рокфел­лера — небольшая комиссионная контора. «С того мо­мента, — пишет один из исследователей, — когда скром­ный молодой человек впервые оказался обладателем крупной суммы, в душе его произошел переворот, кото­рый нельзя рассматривать иначе, как болезненное насле­дие, перешедшее к нему от отца. Единственной мечтой, схватившей все существо будущего миллиардера, стало стремление захватить деньги других. Это была не обыч­ная жадность к деньгам, нет, стремления Рокфеллера устремлялись главным образом к тому, чтобы перехит­рить других и прибрать к рукам упущенное ими добро. Этот спокойный, уравновешенный человек всегда испы­тывал буйную радость при мысли, что ему удалось пере­хитрить или просто обмануть партнера по сделке. Все его мысли вращались вокруг денег, и ради денег он забыл все религиозные идеи, заложенные в его душу пуритан­кой-матерью. Тот самый Джон Рокфеллер, который в юности усердно посещал религиозные собрания строгих баптистов, теперь считал себя вправе на каждом шагу обходить и нарушать божеские и человеческие законы, ибо, как он уверяет сам в напечатанной им автобиогра­фии, он «действовал на пользу нефтяной промышленно­сти, чем способствовал благосостоянию всей страны»».

Впрочем, религиозные заповеди делец не забыл, каж­дый деловой шаг он сопровождал сентенциями из «свя­щенного писания». А при случае использовал и священно­служителей в качестве своих агентов. Об одном из таких случаев рассказал историк Льюис Корей. В штате Минне­сота действовали чрезвычайно богатые железные руд­ники. Их обнаружило семейство Меррит — отец и пятеро сыновей, которых в течение десятилетий в округе счи­тали чудаками. Старший Меррит был убежден, что в этом районе есть железная руда, и упорно ее искал.

В конце концов поиски Меррита увенчались успехом: он открыл богатые залежи руды. Однако вскоре эта уда­ча обернулась для Меррита несчастьем. Он и сам не за­метил, как запутался в сетях, расставленных Рокфелле­ром, разорился и потерял все, что имел.

    В 1911 году при расследовании деятельности Сталь­ного треста комиссией палаты представителей Леонид Меррит, уже глубокий старик, поведал эту историю. Он рассказал, что вся его семья очень набожна. И самым близким к ним человеком, пользовавшимся безграничным доверием семьи, был его преподобие Ф. Гейтс, который одновременно являлся духовником Рокфеллера.

С некоторых пор его преподобие стал проявлять повы­шенный интерес к делу Меррита. Он усиленно советовал ему всячески его “расширять. А когда ему говорили, что на это нужны большие средства, отвечал: «Не беда. Мы братья во Христе и должны бескорыстно помогать друг другу». Как свидетельствуют протоколы комиссии кон­гресса, Меррит рассказал: «Это случилось в 1893 году. Время было тяжелое. Мы очень нуждались в деньгах. Я не скрывал своих забот от духовника, и тогда этот самый Гейтс (я виделся с ним ежедневно) сказал, что сердобольный Рокфеллер с удовольствием нам поможет. Через Гейтса я начал получать ссуды от мистера Рокфел­лера, за которые давал ему хорошее обеспечение участ­ками и инвентарем».

Долг Меррита понемногу рос. Но дела его пошли на лад, и он стал быстро расплачиваться с долгами. Это, очевидно, не входило в планы Рокфеллера. И в один пре­красный день к Мерритам явился преподобный Гейтс и заявил, что Рокфеллер желает получить всю оставшуюся часть долга в течение 24 часов. Это было требование, за­ведомо невыполнимое. Однако Мерриты ничего не могли поделать. Как оказалось, во всех векселях, им подсуну­тых, имелся пункт о том, что Мерриты обязуются пога­сить долг по первому требованию. Мерриты оказались у разбитого корыта, а все их имущество перешло к «на­божному» мистеру Рокфеллеру. Не в накладе оказался и преподобный Гейтс.

Комиссионное дело и «операции», подобные вышеопи­санной, вывели неразборчивого в средствах нахрапистого дельца в разряд средних предпринимателей. Он, оче­видно, и остался бы таковым, если бы случайно не набрел на нефтяной бизнес. Американский исследователь Вильям Манчестер (тот самый, который несколько лет спустя стяжает громкую известность как автор книги «Смерть президента») в книжке «Портрет семейства Рокфеллеров (от Джона до Нельсона)» пишет: «Джон Д. не открыл нефти так же, как Генри Форд не изобрел автомобиля. Просто это открытие произошло в подходящий для него момент. В детском возрасте он читал при свете свечи, а бизнесом занялся в то время, когда нефть стала кровью промышленности».

Основав небольшую поначалу нефтяную компанию, Рокфеллер утвердился в области, мало освоенной и не привлекавшей тогда особого внимания. Да и сам он на первых порах отнесся к этому, как к делу побочному. Но постепенно нефтяной бизнес оттеснил все остальное. На первых порах Рокфеллер осуществил объединение своей компании с несколькими другими, возникшими в разных районах страны, а затем объявил подлинную войну всем иным предпринимателям, которые действовали в нефтя­ной сфере.

В борьбе с конкурентами Рокфеллер не останавли­вался ни перед чем. Подкупы и угрозы, взятки и под­логи — все годилось. Вот один из методов, применяв­шихся в начале века основоположником рокфеллеров­ского бизнеса для разорения конкурентов. Обнаружив, что тот или иной из них не поддается на уговоры присое­диниться к рокфеллеровской компании, Джон Д. Рокфел­лер вступал в тайное соглашение с железнодорожной компанией, действовавшей в том районе, где добывал нефть конкурент. Вручив руководителям компании соот­ветствующую мзду, Рокфеллер добивался того, что та­риф на перевозку нефти, добытый конкурентом, сущест­венно повышался. Таким образом оборотистый предпри­ниматель получал возможность продавать свою продук­цию дешевле конкурента, а того доводил до разорения.

В 1904 году в Америке вышла книга, произведшая впечатление разорвавшейся бомбы. Она называется «История компании «Стандард ойл»» — главной рокфел­леровской нефтяной компании. Ее автор — Ида Тарбелл, дочь одного из мелких нефтепромышленников, разорен­ного и уничтоженного старым Рокфеллером, — собрала потрясающий по своей силе документальный материал, показавший, какими методами создавали свои богатства Рокфеллеры и иные некоронованные короли США.

«Он (Рокфеллер), — писала Тарбелл, — своим ковар­ством и подлостью повсюду вызывал страх и должен был предвидеть, что неминуемо наступит день, когда приме­няемые им методы станут известны. И тогда имя его бу­дет вызывать такое всеобщее презрение, которое не смо­гут заглушить никакие доллары и никакие сокровища, извлекаемые из недр земли».

Старый Рокфеллер оказался подлее, безжалостнее и изворотливее многих других. Нефть, каких-нибудь сто лет назад не имевшая серьезного значения в экономиче­ской жизни народов и превратившаяся сейчас в едва ли не важнейший вид минерального сырья, — вот те «дрожжи», на которых выросли чудовищные богатства Рокфеллеров. О том, какой силой обладали эти «дрожжи», можно судить по таким данным: компания Рокфеллеров возникла в 1870 году. Через 20 лет ее ежегодный доход приблизился к 10 миллионам долларов, еще через 10 лет, в 1901 году, состояние Рокфеллеров оцени­валось уже в 200 миллионов долларов, а в 1913 году пе­ревалило за 900 миллионов. Сын мошенника и конокрада «вышел в люди».

Наедине с «совестью»

Современники с удивлением и страхом говорили, что Джону Д. Рокфеллеру чуждо все человеческое. Он не доверял никому, никому ничего не прощал, был одина­ково беспощаден и к конкурентам, и к ближайшим по­мощникам. Его правой рукой являлся некий Арчболд, второй после хозяина человек в компании. Но даже этот влиятельный делец трепетал перед своим патроном. На­пример, на протяжении многих лет Арчболд каждую субботу представлял Джону Д. Рокфеллеру письменную клятву в том, что на протяжении минувшей недели не притрагивался к спиртным напиткам.

Аскетического вида, с яйцеобразным голым черепом, крохотными глазками, огромными, словно летучие мыши, ушами, безгубым ртом, Рокфеллер говорил тихим, ров­ным голосом, обычно не выказывая ни гнева, ни радости. Казалось, ничто не может его взволновать, вывести из равновесия, что интересуют его только бухгалтерские книги.

Но так только казалось. Существовало нечто, волно­вавшее воротилу даже больше, нежели доллары. Этим «нечто» была... его собственная персона. Два опасения омрачали жизнь Джона Д. Рокфеллера: боязнь потерять хотя бы один доллар из миллионов, полученных путем всяческих махинаций, и страх за собственное здоровье. Последний в конце концов возобладал. Пятидесяти пяти лет от роду Джон Рокфеллер вдруг вообразил, что неиз­лечимо болен. Охваченный ужасом, он передал дела по руководству компанией старшему сыну — Джону Д. Рок­феллеру II, а сам всецело сосредоточился на лечении. Впрочем, паника себялюбивого толстосума оказалась преждевременной. С момента отхода от дел он, строго выполняя предписания врачей, прожил ни много ни мало еще 42 года и скончался в 1937 году, девяноста семи лет от роду.

Новый глава династии оказался достойным сыном своего отца. Он обладал и наглостью, и жестокостью, и цепкостью, и изворотливостью, и бесстыдством. Как и для отца, все средства для него были хороши, если вели к цели. Но к этим «милым» качествам Джон Д. Рокфеллер-младший присовокупил еще одно — непревзойденное и ни с чем не сравнимое ханжество.

Он пережил отца на 23 года. На следующий после его смерти день, в мае 1960 года журнал «Ньюсуик» писал: «Джону Д.-младшему не было еще и 30 лет, когда была опубликована блестящая и ядовитая книга Иды Тар­белл, квалифицировавшая обман, насилие и недобросове­стные сделки как типично рокфеллеровские методы, что значительно снижает уровень американской морали в области деловых отношений. Молодой Рокфеллер, — вздыхает журнал, — был глубоко этим взволнован и обес­покоен. Он пришел к необходимости сделать шаг, кото­рый назвал «одним из самых важных решений, прини­мавшихся им в своей жизни». Он ушел с директорского поста «Стандард ойл компани» (уход этот был чисто формальным трюком. Ни от руководства деятельностью компании, ни тем более от барышей он отказываться и не собирался. — В. 3.). Я изучал Закон Божий, объяснял он позднее, и пытался понять, как человек может приве­сти свою собственную жизнь в соответствие со своими идеалами. Я понял, что должен остаться с глазу на глаз с моей совестью».

Без этого эпизода многого не понять в методах совре­менной деятельности рокфеллеровского клана. Ибо ны­нешнее, третье поколение Рокфеллеров синтезировало в себе и пиратский нахрап основателя династии, и беспо­добное ханжество, лицемерие его сына.

Очевидно, именно «изучение закона божьего» привело Рокфеллера к мысли, что нет бога, кроме доллара, а биз­неса выгоднее, чем война. Оставшись «наедине с сове­стью», Дж. Д. Рокфеллер-младший превратил миллион­ное дело своего отца в многомиллиардный бизнес. Первая мировая война принесла ему в виде чистой прибыли полмиллиарда долларов. Вторая мировая война, след­ствием которой был, в частности, огромный рост потреб­ления горючего моторизованными армиями, а также ши­рокое использование нефти для производства военно­химических продуктов, обернулась для семейства золо­тым дождем, превысившим 2 миллиарда прибыли. Если приобретение первого миллиарда заняло у Рокфеллеров примерно половину столетия, то новые 2 миллиарда они «заработали» лишь за шесть лет второй мировой войны.

Страсть «богоискателей» Рокфеллеров к военному бизнесу особенно ярко проявилась в наши дни, когда производство оружия в их концерне начинает занимать преобладающее место. Наряду с Морганами и Дюпонами, Рокфеллеры держат в своих руках атомную промышлен­ность Соединенных Штатов. Производство атомных и водородных бомб, ракет и боевых кораблей — ныне важ­нейшая часть рокфеллеровского бизнеса.

Уже в начале XX века этому семейству, подмявшему под себя всю американскую нефтяную промышленность, стало тесно в пределах Соединенных Штатов. В поисках нефти, дешевых рабочих рук и рынков сбыта рокфелле­ровские агенты принялись рыскать по всему свету. Теперь Рокфеллеры грабят уже не десятки тысяч, а миллионы людей, опутав своей паутиной многие страны и народы. Они начали захватывать нефтяные концессии за рубе­жом, в первую очередь в Латинской Америке и на Сред­нем Востоке. Шаг за шагом оттесняли Рокфеллеры своих английских конкурентов.

Кровавый пот рабочих Венесуэлы и Ирана, Кувейта и Ирака, многих других стран, недра которых богаты нефтью, превращался в звонкую монету, оседавшую в подвалах рокфеллеровских банков.

Нефть и доллары

В один из жарких июньских дней 1966 года в хозяй­ственных службах Белого дома царила необычная суета. До ослепительного блеска надраивались дорогие лиму­зины, которые выкатываются из правительственного га­ража лишь в особо торжественных случаях. Высокопо­ставленные чиновники, несмотря на одуряющую жару, одевались в черные смокинги, словно на параде, строи­лись рослые гвардейцы почетного караула. Порядок офи­циальных церемониалов в Вашингтоне строг и определен раз и навсегда. Но в тот день он был нарушен для прида­ния предстоящей церемонии особой торжественности.

Хозяин Белого дома ожидал прибытия короля Сау­довской Аравии Фейсала. Непосвященному вся эта суета в связи с приездом монарха маленькой, не играющей в мировой политике особой роли страны могла показаться непонятной. Но все объясняется просто. Саудовская Ара­вия — одна из крупнейших жемчужин в короне нефтяных королей мира Рокфеллеров. Именно Рокфеллеры держат в своих руках контрольный пакет акций знаменитой «Арабиэн-Америкэн ойл компани» («АРАМКО»), которая монополизировала добычу нефти в Саудовской Аравии. А о том, что такое Саудовская Аравия, с точки зрения нефтепромышленника, можно судить лишь по одному факту: скважина, пробуренная в этой стране, дает нефти в 508 раз больше, нежели самое лучшее из нефтяных месторождений, расположенных в Соединенных Штатах. Нужно ли удивляться тому вниманию, которым окружили в США короля Фейсала — ведь речь шла о рокфеллеров­ских интересах!

Но если «АРАМКО» — жемчужина, то главным брил­лиантом в рокфеллеровской короне является знаменитая «Стандард ойл компани» (Нью-Джерси). В списке ста наиболее могущественных промышленных компаний ка­питалистического мира этот рокфеллеровский концерн стоит на втором месте — после «Дженерал моторе», — возглавляя первый десяток крупнейших нефтяных ком­паний мира.

Сто миллионов тонн нефти в год — таков объем до­бычи «Стандард ойл». Весь цикл — добыча, доставка, переработка и продажа нефти и нефтепродуктов сосре­доточены в «Стандард ойл». Этот концерн владеет десят­ками нефтеперерабатывающих заводов; ему принадле­жит 20 тысяч километров нефтепроводов на территории США и 10 тысяч километров за рубежом; 180 танкеров перевозят рокфеллеровскую нефть во всех морях мира.

Четыре буквы — «ЭССО», обрамленные черным ова­лом, назойливо лезут в глаза на автострадах десятков стран. Миллионы автомобилей, снующих по дорогам, то и дело приникают к шлангам на бензозаправочных стан­циях, над которыми выведены эти буквы. И каждый литр бензина, сожженный в автомобильных моторах где-ни­будь на бельгийском шоссе или на африканском про­селке, на дорогах Италии и Японии, Исландии и Чили, Австралии и острова Маврикия, превращается в дол­лары, стекающиеся в казну рокфеллеровской компании.

«Стандард ойл» часто именуют спрутом, опутавшим своими щупальцами значительную часть планеты. Это не преувеличение. Нет, пожалуй, в мире ни одной компании, которая могла бы сравниться с детищем Джона Рокфел­лера-старшего по количеству стран, недра которых они эксплуатируют. Лишь одна из каждых пяти тонн нефти, добываемой «Стандард ойл», извлекается из недр Соединенных Штатов, остальные четыре — из недр Азии, Аф­рики, Латинской Америки. 80 долларов из каждой сотни прибылей компании получены в результате эксплуатации богатств других стран. Вот почему семейство Рокфелле­ров так строго следит за тем, чтобьЕ внешнеполитическое ведомство Вашингтона всегда находилось под его конт­ролем, вот почему ходячей стала фраза, что политика Соединенных Штатов Америки на протяжении по край­ней мере последнего полустолетия отчетливо «пахнет нефтью».

— ...Вот вы, коммунисты, критикуете нашу семью, — говорил автору этих строк один из пяти братьев Рокфел­леров — Дэвид. — А между тем мой дед, мой отец и мы с братьями сделали и делаем много полезного для Аме­рики. Если бы не мы, — рассуждал он без ложной скром­ности, — она сегодня не была бы развитым государством. Мы ищем и находим нефть, мы ее добываем, превращаем в топливо и другие необходимые продукты. Мы — те, кто двигает прогресс Америки.

Я не стал вступать в спор по поводу этого «мы». Вряд ли стоило доказывать нефтяному королю, что ищут нефть, добывают ее и движут прогресс не Рокфеллеры, а сотни тысяч людей, чей труд и талант вложены в инду­стриальную мощь сегодняшних США. Я только попросил объяснить мне одно обстоятельство. Компания «Стандард ойл» арендует лишь в Америке свыше 88 миллионов гектаров земель, считающихся нефтеносными. А между тем нефть добывается на территории 800 тысяч гектаров, что не составляет и 1% арендуемых земель. Стоит где-нибудь в стране обнаружить залежи нефти, как Рокфел­леры немедленно накладывают на них свою руку. Но не для того, чтобы начать добычу, а исключительно с целью не допустить к нефтяным залежам конкурентов. Практи­чески большая часть нефтеносных земель в Соединенных Штатах, в том числе выгодных для разработки, не ис­пользуется. При этом потребитель переплачивает за неф­тепродукты, привезенные издалека. Как же совместить такое хищническое отношение к национальным богат­ствам с разговорами о прогрессе и национальном благе?

Ответа на этот вопрос так и не последовало. Один из хозяев «Стандард ойл» бормотал что-то невнятное и маловразумительное...

«Стандард ойл» — это, так сказать, стержень «рокфеллеровской империи». Но Рокфеллеры не были бы Рокфеллерами — богатейшей и могущественнейшей фа­милией среди американских толстосумов, если бы огра­ничили свою деятельность только нефтью. Банки и про­мышленные корпорации, гигантские страховые компании и различные «фонды» входят в их орбиту, принося им гигантские прибыли. Семейство контролирует сегодня свыше сорока крупнейших корпораций, и каждая из них могла бы ввести своих хозяев в состав элиты амери­канского большого бизнеса, не будь у них даже ничего другого.

Если основой могущества Рокфеллеров в области про­мышленности является «Стандард ойл», то их влияние в области финансовой зиждется на втором по величине в США банке «Чейз Манхэттен».

История этого гигантского финансового учреждения началась еще в XVIII веке. В апреле 1799 года с целью финансирования строительства городской водопроводной сети в Нью-Йорке была создана финансовая «Манхэттен компани». Через несколько десятков лет в неприметном здании на Бродвее банкир Джон Томпсон открыл не­большой банк, который он назвал в честь Сэлмона П. Чейза, министра финансов в правительстве президента Линкольна, «Чейз бэнк». Линкольн, конечно, к финансо­вым махинациям Томпсона никакого отношения не имел, и имя его министра понадобилось ловкому дельцу для прикрытия своих спекуляций. В начале нынешнего века «Чейз бэнк» прибрал к рукам старый Рокфеллер. С этого момента и началось вторжение семейства в сферу бан­ковской деятельности.

В 1954 году в результате слияний с другими банками, в том числе и с разросшимся «Манхэттен бэнк», возник новый гигантский «Чейз Манхэттен бэнк». Одна из целей создания Рокфеллерами этого огромного «сверхбанка» заключалась в оттеснении главных соперников — Мор­ганов. На протяжении многих десятилетий ожесточенной конкуренции между двумя семействами основным козы­рем Морганов являлось их бесспорное преобладание в банковской сфере. Создание нового банка, по замыслу честолюбивых внуков старого Рокфеллера, должно было обеспечить им победу в многолетней войне — выход на первое место в деловом мире.

Правда, полностью своих целей рокфеллеровский клан пока не достиг. В ответ на ход конкурентов Морганы сделали контрход и путем ряда объединений укрупнили свой главный банк. Но с возникновением «Чейз Манхэт­тен», капитал которого превышает 7 с половиной мил­лиардов долларов, Рокфеллеры прочно закрепились на передовых позициях не только в промышленности, но и в финансовой сфере капиталистического мира. Помимо не­скольких сот отделений в США «Чейз Манхэттен» рас­полагает филиалами в Лондоне, Париже, Франкфурте, Бейруте, Токио, Осака и многих других зарубежных финансовых центрах. Как отмечал орган монополий США журнал «Форчун», рокфеллеровский банк поддерживает постоянные связи практически со всеми крупными кон­цернами на земном шаре.

...С точки зрения Рокфеллеров, и страховое дело в том виде, в каком оно существует в Америке, также весьма прибыльное. Крупнейшие страховые компании Соединен­ных Штатов — «Метрополитен лайф иншуренс» (с капи­талом в 19 миллиардов) и «Эквитэбл лайф иншуренс» (с 10 500 миллионами долларов) ежегодно приносят рок­феллеровскому семейству колоссальные доходы.

Не могли пройти Рокфеллеры и мимо такого «золо­того дна», как авиационные, ракетные и электронные компании и атомная промышленность. Знаменитая «Вест­ингауз», производящая ракеты и электронное оборудо­вание, «Мартин Мариетта корпорейшн» и многие другие входят в рокфеллеровскую орбиту.

В среде американских предпринимателей существуют, свои критерии. Так, по традиции, к числу особо почитае­мых бизнесменов относятся владыки автомобильной про­мышленности; в экономике Соединенных Штатов эта отрасль почитается за ключевую. Морганы и Дюпоны, Форды и Вандербильты уже давно занимают в ней проч­ное положение.

Очевидно, Рокфеллеры не могли примириться с тем, что один из важных рычагов американской промышлен­ной машины находился в других руках. Во всяком случае летом 1962 года путем ловких закулисных махинаций, которые до последнего момента держались в тайне, они появились на арене автомобильной промышленности. Да не как-нибудь, а в роли первостепенной.

Три кита монополизировали в последние десятилетия производство автомобилей в Америке — крупнейшая в капиталистическом мире, находящаяся под совместным контролем Морганов и Дюпонов «Дженерал моторе», огромный концерн, принадлежащий братьям Фордам, и знаменитая «Крайслер».

Вот «Крайслер»-то и привлекла внимание Рокфелле­ров, до той поры не имевших к автомобильному бизнесу никакого отношения. Каким образом им удалось неза­метно для ее владельцев скупить значительное количе­ство акций этой компании, остается неизвестным. Но факт таков, что, когда конкуренты спохватились, было уже поздно — в руках рокфеллеровского семейства на­ходился увесистый пакет акций. И тогда, уже не таясь, Рокфеллеры появились на авансцене, уволили прежнего директора автомобильного гиганта и посадили в кресло директора «Крайслер» своего человека, члена директо­рата «Чейз Манхэттен бэнк» Ричардсона Дилуорта.

Помимо амбиции и стремления занять в экономике страны еще одну важную позицию была, очевидно, и другая причина, толкнувшая семейство на захват конт­роля над членом «большой тройки» автомобильных концернов. Автомобильный транспорт — один из основ­ных потребителей нефтепродуктов. Рокфеллерам далеко не безразлично, какие машины выпускает американская автопромышленность, сколько горючего они потребляют. Считается вполне достоверным, что американская мода на автомобили с двигателями в сотни лошадиных сил, с большим избыточным запасом мощности, возникла не в последнюю очередь под воздействием интересов нефте­промышленников — чем больше мощность мотора, тем больше горючего он потребляет, тем выше рокфеллеров­ские барыши.

Но пути потребителя неисповедимы. Дуновения евро­пейской моды на мало- и микролитражный автомобиль не обошли стороной и Америку. И тогда-то, возможно, Рокфеллеры решили взять дело в свои руки. Завладев, по существу, одним из гигантов американской автопро­мышленности, они считают себя застрахованными от капризов моды.

Одним словом, в начале 60-х годов братья Рокфел­леры к нефтяной-империи и финансовому королевству присоединили автомобильное герцогство.

Но не всегда нити, связывающие семейство с теми или иными банками и промышленными компаниями, находятся на виду. На первый взгляд тот или иной банк или фирма как будто и независимы. Но стоит внима­тельно изучить список директоров, как обнаруживается, что такую «независимую» корпорацию возглавляет кто- нибудь из рокфеллеровских ставленников.

Банком «Чейз Манхэттен» управляет директорат в составе 24 человек. 22 из них занимают одновременно посты президентов, директоров и членов правлений свыше ста крупных компаний Америки. Такого рода личная уния — вещь тонкая, обеспечивающая Рокфеллерам власть и доходы. «Сколько крупных предприятий конт­ролирует династия, — пишет американский исследователь Морис Билл, — никто, кроме бухгалтера «Чейз Манхэт­тен», точно определить не может. Ясно только, что по­мимо нефти и банковского дела их интересы распростра­няются на печатное и издательское дело, пищевые про­дукты, молоко, моторы, автомобили, транспорт, сталь, страхование, медь, суда и т. д.» Кстати, использование таких тайных связей дает возможность Рокфеллерам скрывать от налогового ведомства значительную часть своих прибылей.

Большую роль в семейном бизнесе играют так назы­ваемые филантропические фонды — одно из наиболее изощренных изобретений, в котором слились воедино цепкость, хитрость и бесподобное фамильно-рокфелле­ровское ханжество. При помощи «благотворительных» фондов Рокфеллеры пытаются предстать перед общест­вом в облике печальников о благе ближнего, ловко об­делывая при этом свои делишки.

Отец пяти братьев Джон Рокфеллер-младший зая­вил как-то в порыве откровенности: «Фонд Рокфеллера является делом семейным. При этом мы не проводим границы между интересами бизнеса и филантропией».

Вот один пример, характеризующий подоплеку рок­феллеровской «филантропии». С некоторых пор братьев Рокфеллеров стало чрезвычайно беспокоить распростра­нение малярии в странах Латинской Америки. «Фонд Рокфеллера» ассигновал крупные суммы на посылку специальных экспедиций в Венесуэлу, Мексику и Колум­бию, в связи с чем печать подняла невероятную реклам­ную шумиху. Впрочем, шумиха вскоре затихла. Впослед­ствии выяснилось, что, во-первых, в составе экспедиций, посланных для борьбы с малярией, почему-то почти не оказалось медиков; во-вторых, эти экспедиции нисколько не интересовались болотами и комарами; в-третьих, ре­зультатом их было пробное бурение, обнаружившее новые залежи нефти, на которые «благотворители» не замедлили наложить руку. Объясняется это просто. По­мимо всего прочего, «Фонд Рокфеллера» владеет 10 мил­лионами акций компании «Стандард ойл», общей стои­мостью в 743 миллиона долларов. Понятно, что он пред­почитает нефтяной бизнес медицинским исследованиям.

Столь же практический характер носит и рокфелле­ровская благотворительность в области образования. «Фонд Рокфеллера» систематически передает немалые суммы университетам и научно-исследовательским инсти­тутам. Однако эти деньги идут главным образом на финансирование работ в области атомной промышлен­ности, радиоэлектроники и других, весьма интересую­щих рокфеллеровское семейство. О том, как используют братья «Фонд» в целях политических, — речь впереди.

Если общие капиталы, находящиеся под контролем рокфеллеровского семейства, превышают, как отмеча­лось, 88 миллиардов долларов, то семейный капитал, ко­торым оно владеет, составляет 4500 миллионов долларов (накануне второй мировой войны семейству принадле­жало 400 миллионов). Одно только сравнение этих цифр свидетельствует, насколько выгодной была война для семейства Рокфеллеров.

Стюарт Олсоп, известный американский журналист, выпустивший книгу о Нельсоне Рокфеллере, пишет: «Он, как и его братья, намного богаче, чем обычно считается. Меня никогда не допускали к секретным финансовым архивам Рокфеллера. Но я готов съесть собственные ботинки с приправой из бэарнского вина, если эти цифры не являются явно заниженными. Разумно предположить, что состояние Рокфеллеров в несколько раз превышает объявленную цифру. Я бы нисколько не удивился, если бы этот капитал в действительности приближался к 10 мил­лиардам долларов».

Можно не сомневаться, что Стюарт Олсоп, называя Цифру 10 миллиардов долларов, весьма близок к истине и жевать ботинок, хотя и в винном соусе, ему не при­дется.

Но и это еще не все. Помимо капиталов, вложенных в несколько десятков компаний, которыми руководят Рокфеллеры, помимо семейного капитала, который, со­гласно завещанию Джона Рокфеллера-младшего, не под­лежит разделу, каждый из членов семейства имеет еще и огромное личное состояние. Так, Дэвид Рокфеллер и его братья Джон, Лоуренс, Нельсон и Уинтроп располагают личными капиталами, превышающими 200 миллионов долларов каждый.

Умерший в 1960 году Джон Д. Рокфеллер-младший оставил своим пятерым сыновьям и 22 внукам помимо доходнейшего бизнеса личные капиталы размером при­мерно в 10 миллиардов долларов. Кроме того, он заве­щал сыновьям огромное поместье в штате Нью-Джерси. Нельсону и Дэвиду Джон Д. Рокфеллер-младший пода­рил фешенебельную усадьбу на острове Маунт-Дэзерт, Лоуренсу — богатейшее ранчо в штате Вайоминг, своей второй жене — усадьбу в штате Мэн и т. д.

Общий капитал семьи сыновья и внуки Джона Рок­феллера-младшего, по условиям его завещания, расхо­довать не могут. Что же касается личных капиталов, то здесь они являются полновластными хозяевами и, опи­раясь на огромное финансовое могущество семьи, быстро умножают их. Так, лишь один из братьев — Лоуренс за 12 лет увеличил свои капиталы более чем в 4 раза. Не отстают от него и остальные, делающие все не только для расширения общесемейного бизнеса, но и для индивиду­ального, независимо от братьев, обогащения.

Семейство

Сфера деятельности рокфеллеровского семейства се­годня — это нефть и финансы, бомбы и автомобили, ядерное горючее и химия. Это безжалостная эксплуатация десятков тысяч рабочих и тайная дипломатия, большая политическая игра и мелкое интриганство.

Рокфеллеры владеют огромными богатствами и рас­полагают в Америке властью почти неограниченной.

Во главе семейства — пять братьев, внуков основа­теля семейного бизнеса: 60-летний Джон Д. Рокфел­лер III, 58-летний Нельсон, 56-летний Лоуренс, 54-летний Уинтроп, родившийся через три года после Уинтропа Дэвид, а также младший брат первой жены Джона Рок­феллера II Эбби — 80-летний Уинтроп Олдрич. Весьма многочисленно четвертое и пятое поколение этого семей­ства — сыновья и внуки пяти братьев; их несколько де­сятков. Но руководят делами пятеро братьев и их дядя. Оговоримся сразу — это еще не вся семья.

...В фешенебельном районе Нью-Йорка, на углу Парк- авеню и 54-й стрит, высится огромное, из красной меди и стекла, здание. Над входом металлические буквы «Ферст нэшнл сити бэнк». В жаркий день, когда влажная духота давила, как паровой каток, автор этих строк оказался возле здания. Небольшая табличка, прикрепленная к стене, извещала прохожих, что в помещении первого этажа открыт музей, где собраны банковские реликвии. Банкирские мощи и доспехи первых уолл-стритских рос­товщиков — предметы малоинтересные. Но для того, чтобы перевести дух в прохладе «эр кондишена», я вошел и... не пожалел об этом.

Огромный зал с тихо журчащим в центре фонтаном заполняли экспонаты. Картины и диаграммы, диапози­тивы и короткометражные фильмы, кадры в которых мелькали на экране после того, как посетитель нажимал кнопку, — все было направлено на то, чтобы поразить воображение масштабом операций, доказать прочность «Ферст нэшнл сити бэнк», убедить, что свои доллары вы должны доверить исключительно хозяевам этого банка. Поскольку меня не заботила проблема выгодного поме­щения долларов, я заинтересовался отпечатанным на мелованной бумаге списком директоров банка. На первом месте значилось: «Джеймс Стилмэн Рокфеллер».

Каким образом человек с этой фамилией оказался во главе банка, не только не принадлежащего к «рокфелле­ровской империи», но и ведущего ожесточенную финан­совую войну с ее главным финансовым бастионом — «Чейз Манхэттен», не сообщали многочисленные материалы музея; на этот вопрос не могла ответить и элек­тронная машина.

Большая, с таинственно мигающими лампочками, бархатно гудящая машина эта, подобно пифии на тре­ножнике, водружена на возвышении на видном месте. Нажимаешь соответствующую кнопку на клавиатуре — и из никелированной щелки транзисторный оракул вы­плескивает в руки вопрошающего цветную карточку с ответом на интересующий вас вопрос.

 [Продолжение будет несколько позднее]

Источник: фрагмент из книги

Валентин Зорин. «Некоронованные короли Америки»

— М.: Запад наших дней. 1967, 344 с.